Сибирские огни, 1924, № 2

князей. За эти услуги князей вогулы полагают, что их русские цари освободили от воинской повинности. Последнее об'яснение кай- ]егуа приводит в своей книге — »Тип остяцкого богатыря по остяц­ ким былинам и героическим сказаниям“—С. Потканов, но первого, более старого понятия об этом названии в его книге не имеется. Ваза, Вача, Тагар-отер—имена для старого, дорусского эпоса совер­ шенно новые. Все эти три имени богатырей присущи по типическим чертам характера одному лицу, одному богатырю, будущему освобо­ дителю вогульского народа, и часто одни и те же эпизоды разными рассказчиками рассказываются с употреблением разных имен этих трех богатырей, но одинаково, т. е. один рассказчик употребляет при рассказе какого-нибудь эпизода имя Вазы, другой, рассказывая тот- же эпизод—Вачи или Тагар-отер'а. Употребление имен старых бога­ тырей дорусского вогульского эпоса, говорит о некотором слиянии или позаимствовании нового эпоса у старого. Такое слияние вполне возможно, так как по вогульским верованиям души богатырей про­ должают печься о народе, за что они чтутся наравне с добрыми духами, т. е. им приносятся жертвы и посылаются молитвы. Итьте— богатырь старого самоедского эпоса, былина об Итьте, как замечает Кай-Доннер—является одной из самых первобытных былин старого самоедского эпоса. Но в призме нового времени она приобрела новые эпизоды (борьба с христианством, дух Крисгос, помощь Итьте тата­ рам против русских, уход и возвращение Итьте), вместе с этим бога­ тырь (табиг) Итьте, победивший Пенегуссе и совершивший серию подвигов, приобретает новое назначение (освобождение от власти рус­ ских) и превращается в Мессию самоедского народа. Кай-Доннер упоминает еще о другом эпизоде позднейшего про­ исхождения, вошедшем в поэму: рассказ, описывающий помощь тата­ рам, оказанную Итьте в борьбе с русскими. Итак, спектор былины об Итьте дает сплетение старого и нового самоедского эпоса. То же самое произошло и с некоторыми старыми былинами и героическими сказаниями вогулов. Старые богатыри приобретают новое назначение, в старые эпические произведения вогульской сло- вестности вплетаются позднейшего происхождения эпизоды, а вместе с этим зарождается самостоятельный героический эпос послерусского происхождения, герой которого новый, еще не пришедший богатырь, каковым является Ваза (Вача, Тагар-отер, Карт-иевра и пр.) С. Пот­ канов, в помянутой выше книге, говоря о новом эпосе остяков, заме­ чает, что сказания и рассказы из периода татарского и отчасти рус­ ского владычества, передаются прозой и притом новым языком с позаимствованиями из старых былин. Владычество русских сблизило ранее враждовавшие племена, смешанные браки среди туземцев, способствовали большому слиянию, и близкое соседство, часто терри­ ториальное вкрапление и перепутанность туземных селений, спо­ собствовали метиссизации целых туземных районов, почему и народная словестность: песни, былины, обрядовые песни, шаманские наговоры и т. п. заимствовались то вогулами от остяков, то остяками от самоедов и наоборот. То же самое происходило и с эпическими произведениями туземной словесности, почему и вогульский эпос (не только новый) близко по своему характеру и типическим чертам богатырей подходит к остяцкому и даже к самоедскому. Действитель­