Сибирские огни, 1924, № 2

туру и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом не­ классовом обществе), а для того, чтобы лицемерно свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действи­ тельно свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу. Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствия трудящимся будут вербо­ вать новые и новые силы в ее ряды. Это будет свободная литера­ тура, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения „верхним десяти тысячам“, а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность. Это будет свободная литература, оплодотворяющая последнее слово революционной мысли человече­ ства опытом и живой работой социалистического пролетариата, со­ здающая постоянное взаимодействие между опытом прошлого (науч­ ный социализм, завершивший развитие от его примитивных, утопиче­ ских форм) и опытом настоящего (настоящая борьба товарищей ра­ бочих)“. Экономика—класс—классовая психология—искусство—такова мо­ нистическая концепция марксистского понимания искусства. Для Ленина, который, перефразируя известную поговорку, был, быть мо­ жет „plus marxiste qui Marx même“, это было непреложным законом. Первое, что нужно отметить в этом ленинском эстетическом ма­ нифесте, это до конца выраженный материалистический подход к нему. Искусство, по теории Ленина, не есть результат действия каких то таинственных религиозно-мистических сил, не вид божественного откровения, а поддающийся точному учету результат работы классо­ вой психики, продиктованной в свою очередь определенными соци­ ально-экономическими отношениями. Покров таинственности снимается с искусства и художественного творчества. Метафизический флер, затя­ гивавший эстетику до самого последнего времени и нигде так сильно не дававший себя знать, как в России, тает. Вместо сложных мета­ физических построений—простая и убедительная формула, одинаково сильная в применении, как к искусству текущей современности, так и к искусству прошлых эпох, ,,06‘яснить стиль, это значит связать его с общей историей времени и доказать, что его форма говорит своим языком тоже самое, что и остальные современные ему голоса“ (Вель- флин. Истолкование искусства). Методологически правильнее всего к определению стиля любой эпохи (а, следовательно, и к истолкованию искусства) применять один и тот же прием, т. к. только этим путем можно добиться достаточной и необходимой стройности и цельности в понимании искусства. Все старые методы, в большей или меньшей степени склонные к метафизике, оказывались банкротами при по­ пытке выработки единого стройного эстетического мировоззрения. „Геологические“ напластования в искусстве оставались необ'ясненными и несвязанными между собою, возникали теории об эстетической рав­ ноценности различных культурных эпох (в зависимости от степени содер­ жания идеалистического элемента в искусстве той или иной эпохи). Целые группы художественных произведений оставались вне сферы изучения и отбрасывались, как ненужный хлам, только потому, что никак не подходили под метафизическую мерку и, в виде венца, возникла шпен- глерианская теория замкнутых культурных циклов, периодически сме­