Несказочная проза алтайцев. - 2011. (Т. 30)

алтайский народ стал жить мирно, оказывается» («... А лт айды к он эки jай закы орус каанга барала, бойыны к к ÿÿни л е ого баккан. Оной ло ойто алт ай албаты амыр jурт ай берген эмт ир ») (бл. 18 тек­ ста 144). Согласно сведениям, приводимым историком В.А. Моисеевым, «маньчжуры, видя, что алтайцы и ойраты уходят под защиту русских укреплений, всё чаще практиковали переселение оставшегося или не успевшего уйти населения» [1983, с. 93]. Кроме того, требование мань­ чжурского правительства о выдаче перебежавших к русским алтайцев, а также ойротского нойона Амур-Саны не было выполнено. Таким образом, притязания цинов на Южную Сибирь были отвергнуты. Фигура Амур-Саны в фольклоре алтайцев получила противоречи­ вую оценку. Несмотря на честолюбие Амур-Саны и то, что он раз­ вязал междоусобную войну, вызвавшую скрытую антипатию к нему народа, в алтайском фольклоре Амур-Сана изображён как свой чело­ век, герой, боровшийся против китайско-маньчжурской экспансии. В те времена тюркские племена, проживавшие на юге Алтая, платили дань и русскому царю, и джунгарам. Ойроты жили на бе­ регу р. Иртыш, а также в бассейне р. Обь, кочевали от Томска до Кузнецка. Центр правления ойротов в то время находился в Кузнец­ ке. Когда войско русского царя приблизилось к Кузнецку, Ойрот-каан бежал. Этот исторический момент отражён в двух преданиях (тексты 146, 147). Покидая Алтай, ойротский хан обещал вернуться «в обра­ зе двенадцатилетнего ребёнка». Он отрезал хвост вороного коня, от­ мерив его до уровня голени, отрубил мечом верхушку чёрной ивы и сказал: «Когда верхушка чёрной ивы до неба дорастёт, когда хвост чёрного коня до бабок его отрастёт, вернусь» («Кара т а л ды к бажы текериге jедип чыккан кийнинде, кара атт ы к куйругы сакаагына jедип тÿшкен кийнинде, келерим») (текст 147). В другом тексте Ойрот-каан, срезав хвост своего коня до середины, сказал: «Когда отрезанный хвост его снова отрастёт до земли, я вновь вернусь» («Ол кескен куйрук jерге jem upe öс[с]ö, м ен ойто келерим ») (бл. 4 тек­ ста 146). Эти прощальные слова Ойрот-каана стали клише в преда­ ниях не только алтайцев (см. вар. 2 к тексту 147), но и тувинцев, хакасов и других народов. Джунгарская междоусобица, а затем китайско-маньчжурская экс­ пансия тяжело отразились на положении алтайцев в середине XVIII в. Алтайские роды и племена участвовали в войнах, происходивших в Джунгарии, принимали на себя удар китайских войск. Некоторые