Несказочная проза алтайцев. - 2011. (Т. 30)

3 Однажды, когда этот змей тут ползал, увидел: двухлетний ре­ бёнок того человека играет. Тогда змей, себе на хвост блестящую эрдьине* положив, того ребёнка стал заманивать, тот ребёнок хотел поймать его! [Змей,] всё отдаляясь, всё отдаляясь, того ребёнка увёл за собой. Уведя, того ребёнка стал кормить, этот змей стал для него отцом. Покормив, когда ребёнок засыпал, [змей] в этого ребёнка свой яд медленно выпускал. Ребёнок не умер, а только он стал похож на ядовито-жёлто­ го змея. Ну, яд проник [в его тело] — ребёнок становился жёлтым. Его лицо, волосы — всё стало жёлтым*. Потом, погодя, у этого ребёнка характер испортился. Ну, этот яд в его тело-кровь проникал, на его характере- нраве сказывался. Затем, позже тот змей состарился и умер. Сын того змея вырос. 4 И он тоже [, как змей,] для окружающих людей ничего хо­ рошего не делал: воруя у них скот-пищу, всё съедал. Тоже с плохими помыслами парнем стал. Пришло время этому парню своей юртой-семьёй обзавестись. Когда [к чьей-то дочери] шли свататься: «Ну, твой отец, жёлтый ядовитый змей, мою корову ужалил, мою охотничью собаку ужалил...» — [так] говоря, ни­ кто ему свою дочь не отдавал. Так и не отдавали... Что делать? Когда делать было нечего, выхода не было, он дочь мандьи-то- дошей* выкрал. Мандьи-тодоши против своего каана воевали. Был [один] тодош, прозванный жестоким мандьи-тодошем. Взяв его дочь, [сын змея] пока так с ней жил... Дочь этого мандьи- тодоша — шустрая девушка, не простая девушка. Дочерью зло­ го мандьи-тодоша ведь не зря её называли! 5 К тому же она сыну змея совсем воли-свободы не давала, отпор давала. Но когда у бедняжки руки-ноги стали тяжёлыми*, куда ей было деваться? Не выдержав муки от этого кыпчака, бедняжка бежала от него. Когда она бежала, тот парень, догнав её на перевале, на вершине горы, этой женщине перерубил шею. (Ведь названия этих гор дядя Адьий говорил, я забыла! На таком-то перевале он ей голову отрубил, говорил.) Потом, во-вторых, эти сойоны* — воры, говорят. Очень жес­ токие, такие грубые люди. Говорят о них ещё, что сойоны с ночной дороги путники, не с дневной. Всё как-то норовят ук­ расть. Выкрав дочь сойонов, [парень] привёз её к себе, стал с ней жить. Опять эта девушка, борясь с ним, когда у неё руки-ноги