Мифы, сказки, предания манси (вогулов). - 2005. (Т. 26.)

одного облика! У него бывает семь разных обликов. Ты только, сест­ ричка, не пугайся этого, лишь подумай про себя: «Поэтому, оказыва­ ется, мой младший брат так прежде и говорил. Он, оказывается, на самом деле человек песни, человек сказки». 28 Справили такой большой пир, что хватило и деревне, и городу. И вот эту девушку ввели в дом, посадили. Посадили ее, она смотрит: муж ее по полу расхаживает, и такой он прекрасный герой, и такой он прекрасный богатырь! В то время, как муж ее расхаживает, она всех разглядывает: похожего на него никого нет! Затем он подошел к столу, даже и не садился рядом с женой: — Я, — говорит, — выпью, вы согласны или нет, — сразу семь рюмок. Ничего есть не буду, съем же сразу семь грибов — пах*. (Этот гриб растет в лесу, из одного корня выходит семь грибов на семи ножках, их редкий человек находит, они совсем белые, малень­ кие, совсем тоненькие. — Коммент. сказительницы :.) Он их съел, вдруг смотрят, нигде его нет! Его жена то встанет с места, то сядет, то смотрит поверх высоких мужчин, то смотрит поверх низких мужчин — его нигде нет! То она выйдет на улицу, то снова войдет. 29 Младший-Сын-Белого-Царя говорит: — У него прежде за пределы города убежал один лесной воро­ бушек, он, наверное, побежал его разыскивать. Теперь, они долго ли едят, коротко ли едят, на этом дело их завершается. Вот, пришла ему [Эква-Пыгрисю] мысль о родной земле, при­ шла ему мысль о родной воде. Ловит лошаденку с лохматой шер­ стью, отправляется в дорогу. С того времени, как потеряла его родная бабушка, семь зим прошло, семь лет прошло. Оказывается, это волшебство его бабушки: съел гриб -пах, род­ ную землю вспомнил. По этой причине он и не ест человеческую еду. Он лишь табак и пах, вот что он любит. Когда он объезжает землю с героинями, когда он объезжает [землю] с богатырями, оста­ навливается только, чтобы понюхать табак, в это время он слышит, где что делается. Из-за того, что он съел пах, люди его не видят, он же все знает, где что делается. 30 Мансийская половина людей, по его словам, — это его народ. Людей же белого царя он русским народом назвал. Так он кружил, кружил и вернулся к своей бабушке. Вернулся к бабушке, пнул ло­ шадь, она превратилась в обуглившийся пень.