Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

* * * Шаманское пение удэ представлено в данном томе образцом с э в э с и н и ритуальным обращением к духу-покровителю (текст 62, нотный пример № 29, компакт-диск № 2). № 29 8 СЭК_ ТЭ. ХЭ. ГЭ МЭ- МЭЙ и з . и э . и. Напев исполняет Адзихини Кялундзига без бубна и погремушек. Такое пение шаманских напевов без ритуальных атрибутов характерно для интим­ ных форм самолечения, имеет сниженный магический эффект и подтверж­ дает высказывание В.К. Арсеньева о том, что шаманская практика в интим­ ном плане встречается практически у всех удэ и орочей, а шаманы как вы­ дающиеся мастера этой традиции являлись избранниками духов. Мелодика приводимого шаманского напева родственна другим напевам хорских удэ (нотные примеры № 3— 8 ), но отличается от “бытовых песен“ (В.Н. Стешен­ ко-Куфтина) большей нестабильностью мелодической формулы. Известные нотные записи шаманских мелодий удэ, сделанные В.Н. Стешенко-Куфтиной [125а, с. 81—108] и Ю.И. Шейкиным [152, с. 88—89], свидетельствуют о том, что мелодии профессиональных шаманов отличались от песенных имп­ ровизаций йэхэ и песенных вставок в сказаниях йаваний. Важное значение в музыке удэ занимает музицирование на шаманском бубне обычно перед камланием, называемое г о ң г о й н и (у самаргинских и хорских удэ), т а к у н-т а к у н (у бикинских удэ). Мужские наигрыши