Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

ФОЛЬКЛОРНАЯ МУЗЫКА УДЭ Музыкальное наследие удэ является неотъемлемой частью фольклорной культуры и представлено своеобразными песенными и инструментальными мелодиями, речитативами, звукоподражаниями. Первые сведения о музы­ кальном фольклоре этого народа содержатся в краеведческих и этнографи­ ческих работах И.П. Надарова, С.Н. Браиловского и В.К. Арсеньева. Цен­ ность этномузыкальных наблюдений этих исследователей заключается преж­ де всего в том, что они наблюдали фольклорную культуру удэ в традиционных условиях, с сохранившимися формами фольклорного поведения в том виде, в котором они были нормативными для самой культуры. И.П. Надаров в работе “Северо-Уссурийский край“ [77, с. 55—99] при­ водит описание женского колыбельного пения под звон погремушек на колы­ бели йапчуга. И.П. Надаров охарактеризовал практику применения берестя­ ной трубы буницку — манка на изюбря. С.Н. Браиловский в монографии, посвященной удэ, описал шаманское [26, с. 185—190], колыбельное [Там же, с. 170—171], погребальное [Там же, с. 191—192], сигнально-промысловое [Там же, с. 76—77, 79], интимно­ художественное интонирование и несколько музыкальных инструментов [Там же, с. 141—143]. Говоря о пении или звучании фоноинструментов, С.Н. Браиловский характеризует их неоднозначно: удэ “подобно всем пер­ вобытным народам довольствуются монотонною музыкою и при том такою, которая производит не мелодию, а скорее шумы. Вполне вероятно, что первым музыкальным инструментом удиһэ (удэ. — Ю.Ш., О.Ш.) был шаманский бубен, под звуки которого шаманы монотонно и однообразно завывали свои непонятные песни“ [Там же, с. 143]. Здесь же автор описывает трубу из по­ лого растения, на которой, “втягивая в себя воздух через отверстие палочки и модулируя языком получаемые звуки, играющий производит то веселую, то грустную, но оригинальную музыку *1 [Там же, с. 142]. Заметим, что его описание инструментов в дальнейшем было полностью заимствовано Г.И. Благодатовым. К сожалению, он повторил и неточности, допущенные С.Н. Браиловским, которые в интерпретации современного этнографа В.В. Подмаскина превратились в ошибки [93, с. 27—39]. К такого рода не­ точностям следует отнести характеристики: “однострунный щипковый инст