Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

97 (23). Предрассудки у орочей. Арсеньев ПД — 1908— 1909, № 2, с. 570. На первый взгляд кажется, что в коротком тексте описывается одно из поверий удэгейцев. Но это не совсем так. Человек, который подкладывал в пищу кусочки травяной стельки из унтов, по-видимому, был шаманом. (Ср. замечание в тексте 93 (19) о том, что хаихта — “шаманская трава“.) Ведь, судя по нарративу, люди не знали, какой вред приносит эта трава, а тот человек з н а л — стало быть, имел связь с духами. Можно думать, что он не просто клал траву в пищу, но заговаривал ее, поскольку ему самому она никакого вреда не приносила. По этой причине мы отнесли текст к произведениям мифологического содержания. У негидальцев несколько лет назад мы записали мифологический рассказ о том, как стельки превратились в амбана (“черта"). ПРИМЕЧАНИЕ *Напе — слово неясное; возможно, искаженное не^ӕ “кожа, шкура" [163, с. 53], т.е. по­ дошва. 98 (24). Летающие люди. Арсеньев ПД — 1914, 1917, 1926, 1927, № 2, с. 1146—1147, 1156—1157. Вариант: [18, т. 3, с. 54] (рассказ о летающих людях китайца Чжан Бао, спутника Ар­ сеньева по экспедициям 1908—1910 и 1912 гг.). Ср.: [116, № 9 ] (азиатские эскимосы). Рассказы о летающих людях смыкаются с шаманскими мифами. Арсеньев приводит три удэгейских сюжета. Отметим еще раз, что в первом и третьем из них указывается место проис­ шествия, — это вполне типично для тэлунгу. Заканчиваются эти два сюжета тоже одинаково: в определенном месте следы человека сразу обрываются, — значит, он улетел. Летать люди могут потому, что у них вырастают крылья, как у птиц. Если крылья срезать, то повторно они не вы­ растают (второй удэгейский сюжет). В первом из удэгейских сюжетов говорится, что юноша, у которого росли крылья, тосковал, плакал, странно себя вел, т.е. с ним происходило то, что обычно бывает с теми, кому суждено стать шаманами. Иначе говоря, крылатые люди были избранниками духов. В качестве типоло­ гического подтверждения этого можно привести эскимосский сюжет, где рассказывается о том, как летали и мерялись силами два шамана [116, № 9]. Мифы о летающих людях есть не только у удэ, но и у нанайцев, негидальцев. Эти сюжеты достаточно древние и связаны с тотемистическими представлениями. Особым почитанием у тун­ гусо-маньчжурских народностей до сих пор пользуются водоплавающие (прежде всего утки и гуси) и журавли. В сказках нередко фигурируют девицы-журавли, красавицы и волшебницы. У негидальцев, например, мы записали миф о девушке с крыльями, превратившейся затем в утку. В арсеньевских сюжетах люди не оборачиваются птицами, но несомненно, что они имели нео­ бычные отношения с птицами-тотемами, были их избранниками. ПРИМЕЧАНИЯ 1Река Самарга — см. примеч. 7 к тексту 96 (22). 2Река Гобилли — правый приток Анюя (см. примеч. 1 к тексту 15), берет начало на за­ падных склонаJх Сихотэ-Алиня. 3Аню й — см. примеч. 1 к тексту 89 (15). 99 (25). Заяц — О нкÿ б у й н к . Арсеньев ПД — 1917—1925, № 1, с. 790. Сюжет о том, как медведь и заяц стали зверями, близок к этиологическим мифам. Непо­ нятны мотивы поступка зайца — поджога медвежьего дома. Из текста явствует, что заяц связан с мифическим охранителем гор и лесов онку, служит ему (см. об этом выдержку из дневника Арсеньева в примеч. 1 к тексту 95 (21)). Не исключено, что заяц по велению оику наказал за что-то медведя.