Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

неумехой и лентяйкой, и в конечном итоге ее постигает кара. В быту же срав­ нение женщины с лягушкой означает, что она никудышная хозяйка. Трудно сказать, каким образом в сознании тунгусо-маньчжурских народ­ ностей уживаются шаманские представления о лягушке как помощнице и в то же время как лгунье и ленивице. Мы полагаем, что отраженные в фоль­ клоре представления о лягушке-неумехе, так же как о коварной лисе, о сой- ке-прорицательнице, и, вероятно, о красных волках, восходят к временам ма­ теринского рода и существования древней женской магии. С течением вре­ мени мифы о женских покровительницах были в определенной степени пе­ реосмыслены и перешли в разряд сказок. Иные сюжеты исчезли, их герои ста­ ли персонажами нима?ацку и таким образом сохранились в устном народном творчестве. Значительную роль в фольклоре удэгейцев, как и других тунгусо-мань­ чжурских народностей, играет маленькая птичка. В текстах В.К. Арсеньева она встречается всего дважды: в 88 (14) и 109 (35). Название этой птички ( чин- сипи ) Владимир Клавдиевич переводит как “поползень1 или “пеночка". Б а ­ кинские удэ слово чинчи ~ чинчиби толковали так: маленькая говорящая птичка. По-видимому, чинсипи не соотносится с какой-то реальной птичкой. В фольклоре эта пичужка является к герою в определенные моменты и под­ сказывает, что нужно сделать, или предостерегает от опасности. В тексте 109(35) чинсипи объясняет Егде, что “скоро край земли" и что он убил чу­ довище, пожиравшее людей. Волшебная всезнающая птичка появляется и в мифах: в “Гамбау-буинь“ (текст 88(14)) она советует герою вскрыть брюхо побежденного зверя и выпустить томящихся там людей. Подобная птичка есть и в фольклоре орочей, называется она чйндэкэ(н) [3, с. 253] (корень слова чин= ~ чип- — звукоподражательный). В фольклоре уссурийских нанайцев волшебной помощницей выступает утка; в одной из сказок, записанных И.А. Лопатиным, старик-шаман пока­ зывает герою уток-сэвэнов [64, с. 99]. В отличие от удэ в устном творчестве эвенков птичка-советчица встреча­ ется только в сказках. Иногда это может быть чипича (маленькая птичка), а иногда — сойка, функции которой в целом более серьезные и разнообразные. Одной из характерных черт фольклора народностей тунгусо-маньчжур­ ской языковой группы следует считать большое число контаминированных сюжетов. Контаминация — весьма архаичный прием соединения сюжетов, когда они попросту примыкают друг к другу или, в лучшем случае, соединя­ ются только общностью главного действующего лица. Контаминацию, как и некоторые другие особенности фольклора тунгусо-маньчжуров, мы относим к явлениям стадиального уровня. Причинно-следственные связи произведе­ ния еще не очень отработаны, жанровые границы весьма зыбки — это создает прекрасные возможности для “путешествий" некоторых сюжетов, для про­ извольной компоновки их в рамках того или иного нарратива. Контаминация распространена и в фольклоре удэ. Она присуща как ми­ фам, так и сказкам. В арсеньевских записях есть блестящий пример конта­ минации сказочного сюжета с мифическим. Это нима?аңку “Край земли и