Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

можно заключить, что Тагу выступает и как чаровница, призывающая к себе создателя Чиниһе: “Тагу мама поет песнь и зовет Чиниһе...1' Из неопубли­ кованных этнографических заметок Арсеньева и рассказов удэгейцев явству­ ет, что почитание Тагу имело огромное значение в семейной жизни. К сожа­ лению, ничего не известно о жертвоприношениях ей, но есть основания пред­ полагать, что они были. Во всяком случае, Тагу в пантеоне удэгейцев стоит выше прочих духов и божеств. Следовало бы, конечно, связать образ хранительницы детских душ с дру­ гими женскими божествами эпохи материнского рода. Но довольно скудные данные по фольклору и этнографии народов тунгусо-маньчжурской языковой группы не позволяют нам пока этого сделать. Между тем в верованиях всех этих народов женский пантеон играл очень важную роль. Об этом, в частно­ сти, можно судить по представлению о бууа ~ буа, уходящему своими кор­ нями в палеолит [3, с. 28 ]. В.А. Аврорин и Е.П. Лебедева подробно описы­ вают культ буа у орочей [3, с. 27—31 ]. Мир (земля) — это огромная лосиха, стоящая на восьми ногах. Когда она перетаптывается, случаются землетря­ сения; спинной хребет ее — цепь гор, делящих землю на две части; шерсть лосихи — лес. Позднее, отмечают авторы, с переходом к отцовскому роду произошла замена образа хозяйки природы хозяином. Понятие буа есть и у удэгейцев, но теперь уже трудно установить, мужское или женское это бо­ жество. К этому же ряду женских культов относится и хозяйка огня пудзя (пуза). Итак, в мировоззрении тунгусо-маньчжурских народностей (в том числе и удэ) основополагающее место в прошлом занимали божества женского пола. Связано это, разумеется, с положением женщины в первобытном обществе, ее функциями продолжательницы рода, хранительницы огня. Несмотря на тысячелетия, прошедшие со времени зарождения женских культов, они со­ храняли свой статус до недавнего прошлого. Рассмотрение этиологических мифов начнем с тех, которые отражают женские культы. Таковыми следует считать мифы о Кяхта. Киакта (бик.) или гиакта (хор.) — раковина-каури, символ женского начала. Привозимые китайцами мелкие белые раковины-каури женщины нашивали на подол ха­ лата как украшения-талисманы. Почитание киакта мы склонны относить к субстратным явлениям в культуре удэгейцев. В текстах 86(12) и 87(13) К ях­ та онилени (мать раковин) выступает как созидательница мира, давшая толчок всему живому. Кяхта наряду с Тагу мама была у удэ воплощением идеи плодовитости, чадородия. Представление о Кяхта — более раннее и примитивное, чем о Тагу мама, которое осложнено позднейшими шамански­ ми наслоениями. В фольклоре нанайцев Киркта предстает волшебной женой героя Па­ лим Падо, у которой он просит помощи [1, № 36]. Рассказы мифологического содержания о Кякта записаны нами от не- гидальцев. Кякта — водяная женщина, вступившая в связь с человеком и родившая ему ребенка.