Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

отношении: медведя-воспитателя убивает муж женщины, причем убивает на­ меренно.) Погибая, зверь завещает потомкам родовые законы и правила об­ ращения с тушей добытого медведя. В частности, запреты в поедании мяса и использовании шкуры существуют для женщин; это, вероятно, должно под­ черкивать своеобразные отношения между медвежьим родом и прекрасным полом. “ ...Между медведями и людьми существует близкое родство, возникло же оно благодаря женщине. Поэтому женская половина человеческого рода ближе к медведям, чем мужская, а отсюда и возникли запреты для женщин вообще и особенно для рожениц1* [3, с. 134]. Древнейшие представления о родстве медведя и человека свойственны не только народам тунгусо-маньчжурской языковой группы, но и всем жителям таежной зоны от Кольского полуострова до Северной Америки. Культ медведя несомненно относится к дошаманским представлениям. Его отправление под­ час даже вызывало противодействие шаманов [96, с. 189]. Медвежий культ и непосредственно связанный с ним миф о брачном сожительстве медведя и женщины являет собой один из глубинных пластов человеческой истории. В отличие от аналогичных мифов других тунгусо-маньчжурских народ­ ностей в удэгейских вариантах (тексты 75(1), 76(2)) отчетливо просматри­ вается мотив инцеста. Инициатором брака с младшим братом выступает се­ стра, что свидетельствует о значительной древности удэгейских мифов. Ска­ жем, в орочском фольклоре в ответ на притязания младшего брата сестра тай­ ком покидает его, избегая таким образом инцеста [6, с. 131—137]. Мифология доклассового общества — достаточно сложное и во многом уже противоречивое явление. В древнейших дошедших до нас тотемических в своей основе мифах мы наблюдаем напластования времен: инцест и свя­ занный с ним миф о сожительстве женщины и зверя, по-видимому, наиболее глубоко уходят в прошлое; появление в сюжете мотива о стыде брата за со­ жительство с сестрой относится к более позднему времени. Переосмысление роли медведя — не муж, а отец (текст 77(3)), вообще, можно считать раз­ рушением или деформацией первоначального мифа. Возникновение тотемического мифа о брачной связи женщины и медведя мы склонны отнести ко времени существования культурно-языкового един­ ства тунгусо-маньчжурских народностей. Миф имеет два варианта: первый (■"тунгусский) — о том, что дочь (или сестра) пропала, затем оказалось, что ее забрал медведь; второй (*южнотунгусский) — о том, что брата и сестру оставляют на звериных тропах. Разница весьма существенна: в первом вари­ анте брат-охотник убивает женщину, превратившуюся в медведицу, во вто­ ром — мужа-медведя. Но в обоих случаях непреднамеренного убийства ре­ зультатом его является установление определенных норм и ритуалов. Интересен в этом отношении миф, записанный J1.Я. Штернбергом у оро­ чей и опубликованный после его смерти. В нем как бы сплавляются северный и южный варианты сюжета: брат убивает своего зятя (нечаянно, целясь в про­ тивника), а вскоре стреляет в медведицу, которая оказывается его сестрой. Именно медведица завещает ему обряды “медвежьей тризны** [169, с. 438— 439].