Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

клора с обрядами, регламентация при воспроизведении — все это удивляло и влекло Арсеньева и постепенно стало ему казаться настолько важным, что второй том “книги своей жизни1 он намеревался посвятить языку и фольк­ лору. Мы публикуем часть сборов В.К. Арсеньева в качестве материала, кор­ респондирующего современным образцам устного творчества удэ. Не будем забывать, что тексты эти легли на бумагу в начале века, когда вся богатейшая культура коренных народностей Дальнего Востока существовала лишь в ус­ тной форме. В.К. Арсеньев был одним из первых собирателей фольклора та­ ких малочисленных этносов, как орочи и удэ, поэтому его записи имеют в настоящее время особую ценность. Тексты не подвергались литературной правке, лишь пунктуация согла­ сована с современными требованиями. Нами сохранены все арсеньевские на­ звания нарративов. Произведения без названия даются только под номером (принята сквозная нумерация текстов). В некоторых случаях в квадратных скобках вводятся поясняющие слова. В этот том мы включили лишь те из записей Арсеньева, которые атри­ бутированы нами как удэгейские; их оказалось 47. Транскрипция, применявшаяся Владимиром Клавдиевичем для фикса­ ции удэгейских слов, весьма своеобразна. К ней он пришел эмпирическим пу­ тем и не сразу. Излишне было бы обвинять его в неточной передаче звуков, в использовании не тех знаков. Теперь, с высот современного североведения, многое кажется само собой разумеющимся, но вспомним, что Арсеньев не имел лингвистической подготовки и фактически создал письменность для удэ­ гейского языка. Правда, она не свободна от недостатков, но это уже другой вопрос. Разгадать систему записи В.К. Арсеньева, которую он годами совершен­ ствовал, нетрудно. Она изобилует диакритическими знаками, функции коих вполне понятны. Так, заднеязычный смычный носовой звук [ц] он обозначал “н“ или “нг“ ; звонкую аффрикату [цз] — “£щ“ ; особый характер “э “ пере­ давал как э; суффикс 3-го л. ед.ч. -ни писал нЙ, нередко ставил в словах уда­ рение. Несмотря на необыкновенную старательность и многолетние штудии удэ­ гейского языка, Владимир Клавдиевич допускал в записи ошибки. Наиболее явная и часто встречающаяся — игнорирование закона гармонии гласных (вернее было бы сказать — глухота к гармонии гласных). Иногда он глухие слышал как звонкие, не отмечал долготы гласных. Не различал он и весьма своеобразную фонему — так называемый гортанный смыуный. Появление гортанного смычного в удэгейском языке на месте “к“ в других тунгусо-мань­ чжурских языках — результат сложных фонетических процессов. Надо быть опытным лингвистом, чтобы зафиксировать это явление. Весь массив арсеньевских фольклорных материалов расчленен нами по жанровым признакам на несколько довольно условных разделов. Не будем скрывать, что жанровая дистрибуция текстов вызывает значительные труд­ ности. Принятая в европейской фольклористике жанровая классификация не