Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

от идеала. Публикации В.Г. Богораза или J1.Я. Штернберга показывают, что есть прирожденные лингвисты, способные верно фиксировать весьма сложные фонетические явления. Природа, щедрая к Арсеньеву, к сожалению, в этом плане обделила его. Но он был очень трудолюбив и многого достиг. Делом жизни считал Владимир Клавдиевич изучение и описание куль­ туры удэгейцев. Именно поэтому большая часть его фольклорных сборов ин­ терпретируется как удэгейская. В то же время его путевые дневники пока­ зывают, что он использовал всякую возможность для фиксации любых про­ изведений устного творчества восточных народов. Так, в дневниках встреча­ ются орочские сюжеты (6), нанайские (8, причем один из них рассказан удэ­ гейцем), эвенкийские (1), корякские (3) и даже китайские (7). В.К. Арсеньев прекрасно понимал ценность фольклора при реконструк­ ции исторического пути бесписьменного народа. Очень внимательно он от­ носился ко всем сюжетам, которые излагали ему коренные жители Дальнего Востока. Некоторые мифы или предания вызывали у него особый интерес, и он старался вернуться к ним, записать варианты. Не раз обращался Арсеньев к фольклору аборигенов в своих литературных произведениях и в этногра­ фических работах (например: [17, с. 34—35]) и даже позволял это делать другим [65, с. 206, 330]. Основной массив своих фольклорных материалов Владимир Клавдиевич предполагал, по сведениям А.И. Тарасовой, включить в книгу “Страна Удэ- хе“ , выделив особо главу “Сказки и сказания". В этой главе, вероятно, он дал бы этнографический комментарий к интереснейшим мифам, сказкам, преданиям удэ. В приводимом А.И. Тарасовой плане главы “Сказки и сказа­ ния" содержатся такие, например, пункты: как рассказываются сказки, язык сказок [130, с. 241 ]. Теперь нам остается только гадать о том, как хотел рас­ порядиться В.К. Арсеньев фольклорными записями. Настаивать можно лишь на том, что он сознавал уникальность своих многолетних сборов. Подтверждением того, что Владимир Клавдиевич готовил тексты к пуб­ ликации, может служить подборка из 23 удэгейских нарративов, следующих почти подряд, в одном из наиболее объемистых его дневников [Арсеньев ПД — 1917—1925, № 1]. Эта тетрадь состоит из более чем 700 страниц, включающих, в частности, данные трех важных экспедиций: Олгон-Горин- ской (1917—1918), Камчатской (1918) и Гижигинской (1922). Кроме удэгей­ ских, в этом дневнике приводятся образцы устного творчества нанайцев, эвенков, коряков. Материалы по удэгейскому фольклору (за исключением нескольких опубликованных произведений) содержатся в шести дневниках В.К. Арсень­ ева (а всего путевых дневников 26), которые представляют собой перепле­ тенные позднее фрагменты экспедиционных записей разных лет. Так, ПД — 1907, № 1 начинается со с. 191 (т.е. это только часть тетради; остальное, ви­ димо, сгруппировано с другими материалами), ПД — 1908—1909, № 2 — со с. 289, ПД — 1917—1925, № 1 — со с. 283 и т.п. Тематическое “перекра­ ивание" дневников было первичной обработкой собранных сведений, подго­ товкой к дальнейшему обобщению и осмыслению. Собственно дневниковые