Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

ПРИМЕЧАНИЕ *В исходном удэгейском тексте одни и те же предметы — котелок выдры и котелок воро­ ны — называются то йохо (котелок, изготовляемый самими удэгейцами), то лоцко (покупной чугунный котел), см. СЭТ: “Котелок" и “Котел". По совету В.Т. Кялундзюги мы исправили эту путаницу в тексте следующим образом: котелок выдры везде называем йохо, поскольку выдра местное животное, а котелок вороны — лоцко, поскольку она прилетает из других стран. 2. Олохи, Киалу багдиати (Ж или белка и Киалу). Записан в 60—80-е гг. на территории Джонговского сельсовета (район им. Лазо Хабаровского края) хорской удэгейкой В.Т. Кялунд- зюгой. Сказитель Кимонко Мичина Дулевич. Подробнее о нем см. коммент. к тексту 1. Ф орма записи и подготовка текста к печати такие ж е, как и текста 1. Вариант удэгейский: “Белка и черепаха" (только на русском языке; записан в 50-е гг. на Бикине писателем Б. Можаевым) [74, с. 156—158]. В варианте Б. Можаева белке противопо­ ставлена черепаха, а в нашем — охотник Киалу; в варианте Б. Можаева белка просто погибает, потому что возмущенная черепаха не оказывает ей помощи; наш вариант имеет этиологическую концовку: объясняет, почему человек охотится на белку. Имя Киалу в современном удэгейском, как сообщает В.Т. Кялундзюга, не имеет никакой нарицательной семантики. Чисто формально его можно сопоставить с утраченной ныне основой * киалу (с закономерным отпадением конечного -н), от которой было образовано собирательное существительное Киалун-Јиға “род Кялундзюгй". Интересно, что слово Киалу созвучно с нан. каjла и маньчж. каjлап “черепаха" (особенно, если учесть, что сочетание -иа- в удэгейском со­ ответствует -аи- после заднеязычных согласных в нанайском, ср., например уд. йа- “что делать" и нан. хай- тж .), и, возможно, оба положительных героя наших вариантов в архетипе восходят к одному образу. Герои с нанайскими именами, переводимыми только на базе нанайского языка, нередко встречаются в удэгейском фольклоре, ср., например, кабаргу Акя (нан. акиа “кабарга" [122, т. 1, с. 25]) в тексте 4. Это позволяет предположить, что изначально сказка была нанай­ ской, но при заимствовании ее удэгейцами имя положительного героя *Каjла“ черепаха" по ф о­ нетическому сходству было интерпретировано как Киалу (черепаха по-удэгейски звучит ина­ че — вацба ); об аналогичном изменении персонажей по фонетическому признаку при заимство­ вании сюжета см. коммент. к тексту 4. Восприятие черепахи как положительного существа, а белки как отрицательного находит аналогии в удэгейской культуре. Черепаха была шаманским сэвэхй (ср.: /4 4 .1 1 /), а белки в не­ которых ниманку (ср. текст 31) рассматриваются как враждебные человеку существа. Само по себе противопоставление животных, способных и неспособных взбираться по деревьям, встреча­ ется и в других фольклорных произведениях, ср. нанайскую сказку “Крыса и лягушка" [1, № 18]. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Пол белки не раскрыт и для сказки не имеет значения /К яВ /. 2 Это один из способов охоты на белку. Веревка с петлей на конце подвешивается на дереве так, чтобы петля находилась недалеко от корневища, в том месте, где белка прыгает на землю /К я В /. 3 По мнению В.Т. Кялундзюги, белка считает петлю не промысловым орудием, а игрушкой потому, что в легендарные времена белка и Киалу были друзьями и Киалу не охотился на белку, поскольку человек не должен убивать друга. 3. Чинчиба (Синица). Записан в 60—80-е тт. на территории Джонговского сельсовета (район им. Лазо Хабаровского края) хорской удэгейкой В.Т. Кялундзюгой. Сказитель Кимонко Мичина Дулевич. Подробнее о нем см. коммент. к тексту 1. Ф орма записи и подготовка текста к печати такие же, как и текста 1.