Фольклор удэгейцев: Ниманку, тэлунгу, ехэ. - 1998. (Т. 18.)

Этиологические сказки известны всем тунгусо-маньчжурским народам, особенно много их опубликовано на эвенкийском языке. Этиологические сказки можно легко разделить на собственно этиологические и сказки с эти­ ологическими концовками. К первым относятся произведения, сюжет кото­ рых специально нацелен на этиологическую развязку, ко вторым — сказки, первоначально не имевшие этиологического назначения, этиологическая кон­ цовка была присоединена в целях их смысловой трансформации. Вторую группу легко узнать по тому, что не все варианты этих сюжетов имеют эти­ ологическую концовку. Сравнение эвенкийской и удэгейской этиологических сказок позволяет выявить особенности последней. Героями эвенкийских этиологических сказок обычно бывают животные (часто медведь, которому приписывается божест­ венная способность изменять природу вещей) и лишь в некоторых случаях — некие мифические старуха и старик. Старуха шьет красную шапочку дятлу, а старик выковывает ему крепкий клюв. Старик и старуха бьют зайцев щип­ цами для очага, отчего у одного из них появляются черные пятна на кончиках ушей. Последний сюжет очень популярен и известен в фольклоре всех тун­ гусо-маньчжуров. В удэгейских ниманку этиологические сюжеты почти всегда связаны с трудовой деятельностью мифических бэле и егдыги — главных персонажей удэгейского фольклора. В ниманку “Синица" (текст 3) егдыга все время ко­ вал крепкие клювы и цепкие когти птицам, а они помогали ему раздувать меха. Только ленивая синичка отказалась ему помогать, за что егдыга ударил ее головешкой. С этих пор и появилось у синицы на голове черное пятно. В тексте 24 бэле пришивает изюбру хвост, вышивает воротник утке. Между ре­ альными действиями удэгейской женщины, украшавшей ритуальную и обыч­ ную одежду, и этиологическими рассказами есть очевидная связь. Точно так же мифический кузнец егдыга , кующий птицам клювы и когти, не отличается от реального кузнеца, изготовлявшего из куска железа различные вещи. Их труд кажется волшебным, способным изменять к лучшему форму вещей. Пе­ реориентация удэгейских этиологических сюжетов на изображение трудовой деятельности бэле и егдыги привела к тому, что со временем они утратили самостоятельность и стали частью тех ниманку, в которых описываются ге­ роические действия бэле и егдыги. Для удэгейского фольклора менее, чем для фольклора других тунгусо- маньчжурских народов, характерны собственно этиологические сюжеты, бы­ тующие в виде отдельных сказок, более типичны вставочные, перекочевав­ шие в состав других мифов и сказок. Они искусно вплетены в ткань разных по содержанию повествовательных произведений. Вставочные этиологиче­ ские сюжеты функционируют там для возвеличивания бэле, приписывая ей волшебные способности благотворно влиять на весь окружающий мир. Реже эти сюжеты служат для характеристики достоинств егдыги. По существу они превратились в эпизоды, дополняющие характеристику личности героев, и имеют тенденцию к превращению в фольклорный художественный прием.