Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

к 1702 или к 1703 г., когда войска под командованием Б. П. Шереметева вступали в Ливонию и наносили серьезные поражения шведам во главе с генералом Шлиппенбахом 113. 213. Шеремет ь ев и пленный шведский майор. Источник: Чеканинский 1915, с. 106—107. Записал И. А. Чеканинский в 1913 г. от Н. М. Смолина в д. Выдрино на Чуне. Сравнение этой записи с вариантом, записанным супругами Некошновыми (№ 212 ) , показывает, что исполнителем у последних тоже был Н. М . Смолин. Мелкие различия между текстами обусловлены главным образом тем, что Некошновы записывали текст под диктовку, а И. А. Чеканинский — с голоса. _ 214. Голь кабацкая и солдаты. Источник: Мак. ЖС 1907, вып. 2, с. 4 2—43. Записа л A. А. Макаренко в 1904 г. от Е. В. Сизых в Кежемской Заимке на средней Ангаре. Как собиратели, так и исследователи не уделяли внимания песне этого рода. Прямых аналогов к ангарской песне нам найти не удалось. М ежду тем в ней почти все знакомо. Образ голи кабацкой появляется в разных былинах, а в былине о Василии Пьянице (ср. № 67) прочно сливается с главным героем, отражающим очередное вражеское нашествие. Традиционный образ и стиль его поведения в данном случае использованы для создания новой, очевидно, солдатской песни. Описание доро­ женьки (ст. 1—10) в ней дано по-былинному, — подобные описания нередки в эпических песнях Южной России, особенно у казаков. Упоминание г. Воронина (Воронежа) заставляет вспомнить о начале петровской эпохи, когда первые, организованные по-новому солдатские полки неодно­ кратно направлялись мимо этого города на юг, к низовьям Дона и Днепра. Если ожидать, что посещение царева кабака должно было вызвать какое-то событие, то песню надо считать оборванной на середине. Эволюционные производные песни изредка находили в средней полосе России и в Сибири (ИП XVIII, № 218, 319; Перечень, № 238). В них уже курьер (почтарь), опередивший силу государеву, забегает в кабак и требует у целовальников водки на всю армию. Наряду с ними возникла иная эволюционная форма — « Царь и солдаты в кружале», известная по рукописному песеннику XVIII в. и двум поздним записям среди донских казаков (ИП XVIII, № 215—217). В ней голь кабацкую вытеснил образ Петра I. Преемственность этого рода не удивительна, если учитывать и известный демократизм Петра, и « ассамблеи», в которых он принимал активное участие на виду у многих людей. 215. Незнамушка. Источник и переиздание: Богораз, № 7; ИП XVII, № 219. Записал B. Г. Тан-Богораз около 1895 г. от Ф. Даурова в Среднеколымске. Стихи, помещенные собирателем в квадратные скобки, принадлежат М. Соковикову, от которого собиратель не сделал полнокровную запись. Многоточиями отмечены пропуски. Текст представляет собой уникальное переплетение песен о сынке Разина (ст. 1—9, 36_38) и о Петре I в кружале (см. примеч. к № 214). Такая контаминация была сделана явно уже на Колыме, однако отсутствие контрольных записей от других колымских исполнителей не позволяет определить, кто же соединил разные песни — сам ли Ф. Дауров или кто-то из его предшественников. Судя по фрагментам в этом тексте, песня о сынке Разина на Колыме была вариантом той же « камской» версии, которая бытовала на соседней Индигирке (ср. № 201). Песня о Петре в кружале по сравнению с вариантами из европейской части страны выглядит более ранней формой: в ней еще сохранился образ голи кабацкой, но рядом уже появляется Незнамушка, который оказывается самим царем. Величание царя « родовым казаком», возможно, связано с какими-то представлениями колымских казаков, к числу которых относился и исполнитель. Вместе с тем, оно имеет историческое основание. Известно, что Петр I нередко, особенно в конце XVII в., выступал в чужой личине и именовался то капитаном, то бомбардиром, то корабельным плотником. Во вре/ля «Великого посольства» в Европу (1697—1698 гг.) Петр, в частности, официально назывался урядником Петром Михайловым. Эту причуду царя выступать под видом какого-нибудь мелкого служилого человека, наверное, замечали в народе, что и послужило одним из поводов к созданию соответствующих фольклорных произведений, в том числе и песни о Незнамушке. Забытую концовку песни о Петре в кружале Ф. Дауров подменил стихами (ст. 50—52), заимствованными из былины «Алеша Попович и Тугарин Змеевич». 216. Солдаты жалуются на Долгорукова. Печатается по беловой рукописи собирателя: ААН, ф. 47, оп. 2, ед. хр. 171, л. 76. Записал Д. Д. Травин 04. 09 1928 г. от Н. Г. Чикачева в Русском Устье на нижней Индигирке. Собиратель не оставил сведений о том, почему текст очень сильно стяжен. Текст представляет собой фрагмент довольно редкой песни «Солдаты судят Долгорукова» (ИП XVIII, № 164—170), которую в европейской части страны записывали только в восточной части Русского Севера — на Пинеге и Печоре. Индигирский текст ближе к вариантам с Пинеги. 113 Там же. — С. 6 4 0 -6 4 1 ; Кн. VIII, т. 15. — С. 8.