Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

отдельных примеров показал совпадение типических мест песни и более ранних образцов русских эпических произведений и заметил различие между песенным решением быстрой и легкой победы, какого требовали каноны эпической традиции, и подлинными трудностями защитников острога, описанными О. Степановым. Проведя свое сравнение между песней и отпиской О. Степанова, мы пришли к выводу о том, что между ними имеется столько совпадений, даже по таким немотивированным деталям, как «чеснок» в значении «частокол, тын», знамена и роты у нападающих, что создание песни на месте события, тотчас, по горячим следам не вызывает никакого сомнения. Перед нами редкий для Сибири случай создания русскими эпического произведения на местную тему. Он безусловно знаменателен. Благодаря ему возникает основание предполагать, что в ходе освоения Сибири русские создавали подобные произведения, посвященные событиям, в которых они принимали участие, но в подавляющем большинстве случаев такие эпические песни по разным причинам оказались не зафиксированными. Событие, о котором повествуется в песне, произошло вмарте—апреле 1655 г. К этому времени русские служилые люди и «охочие казаки» (добровольцы) под руководством О. Степанова, сменившего известного Е. Хабарова, успели построить острог на левом берегу Амура против устья его правого притока р. Комары (Кумары, кит. Хумаэрхэ) ; в трех неделях ходу водою по Шилке и Амуру от Нерчинского острога 8. Численность русских не превышала, по нашим подсчетам, 400 человек, среди которых были выходцы из Верхотурья, Тобольска, Тюмени, Сургута и других мест Западной Сибири. 13 марта 1655 г. внезапно появилось «богдойское войско». Его численность О. Степанов оценил в десять тысяч, что, наверное, можно считать преувеличением. «Богдойские люди» несколько раз ходили на приступ и осаждали острог до 4 апреля, когда вдруг, по О. Степанову, «видя к себе те богдойские люди божие посещение, и нападе на них ужас и трепет». Они побросали в воду порох и пушечные заряды, пожгли куяки, оставили пушечные ядра и ушли восвояси. После этого О. Степанов в мае 1655 г. отправляет в Москву группу людей « с ясашной собо­ линой казной» и выделяет для их сопровождения — на часть пути до Тугирского волока на Олекму, правый приток Лены 99 — 50 служилых людей с наказом для последних возвратиться в Комарский острог «не мешкав». Из провожатых 10 человек не вернулись назад «и , своровав, побежали самовольством». Перечисляя беглецов, О. Степанов иногда называет место, откуда человек прибыл на Амур. Все это места Западной Сибири: Тобольск, Сургут, Туринск, Верхотурье 10°. Кроме Сургута, они находятся по соседству с приблизительным районом собирания песен, включая и текст об осаде Комарского острога, которые вошли в состав КД. Отсюда нетрудно предположить, что кто-то из беглецов унес песню с Амура на свою родину, где она сохранялась в передаче от поко­ ления к поколению на протяжении более двух веков вплоть до момента записи. Фамилии беглецов известны. По ним, вероятно, можно было бы отыскать их потомков среди жителей Урала и Зауралья, что в свою очередь позволило бы узнать в точности хотя бы одно из мест записи песен КД. Роль беглецов с Амура в перенесении песни в Приуралье подчеркивается оптимистическим тоном и облегченным, эпическим решением песни. После 1655 г. такую песню русским людям, 'ставшимся на Амуре не требовалось удерживать в памяти. С каждым месяцем обстановка там ладывалась все горше и горше для русских. О. Степанов уже не посылал победных отписок, вскоре его отряд попал в засаду на Амуре чуть ниже устья Сунгари и был разбит. Среди погибших ;азался и Онуфрий Степанов. Уцелевшим служилым людям, долго, с неимоверными трудностями, о одиночке и мелкими группами выбиравшимися в верховья реки101, песня об осаде Комарского трога не могла бы служить и слабым утешением. Им уже незачем было помнить ее. Отметим также, что концовка песни (ст. 90—94) явно придумана позже лицом, не знавшим последующих событиях на Амуре. Он исходил из того, что видел своими глазами в других местах . ибири, в том числе по соседству с Уралом, и полагал, что так происходило везде после побед русских. Напев встречается в сборнике КД еще с тремя поэтическим текстами (№ 32, 33, 53): дважды он изложен в мажорном, дважды — в минорном наклонении. Такое явление встречается, пшример, на Мезени (Григ. III, с. 654), в напевах колымских виноградий (нотный пример V). 97 Там неподалеку ныне находится пос. Кумара Шимановского р-на Амурской обл. 98 «Описание Сибири» по списку Ф. А. Толстого конца XVII—начала XVIII в. — СЛ, с. 389. 99 Этим путем с Лены на Амур русские пользовались, видимо, не позже 60-х гг. XVII в.: Бахрушин С В. Научные труды. — М., 1955. — Т. III, ч. 1. — С. 130—131. 100 Рус.-кит. отнош., № 81, с. 210. 101 Рус.-кит. отнош., № 99, 102—104.