Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

историческое значение. — М.; Л., 1947. — С. 401—402; ИП XIII—XVI, с. 679. Печатается по спи­ ску Ф. А. Толстого Строгановской летописи, написанной скорописью XVIII в. О тексте, помимо названных работ, см.: Путилов Б. Н. Русский историко-песенный фольклор XIII—XVI вв. — М.; А., 1960. - С. 2 4 3 - 2 4 5 , 270. Публикация этого списка Строгановской летописи не сопровождалась сведениями о месте и более точном времени его написания. В других списках как Строгановской, так и иных сибирских летописей, тождественная или подобная песенная вставка отсутствует, а это значит, что вставка, очевидно, — индивидуальный акт конкретного переписчика. Он переложил в стяжен- ной форме контаминацию из двух сюжетов: « Ермак в казачьем кругу» и « Казаки убивают царского посла». Подобная контаминация в иной версии, но тоже без каких-либо добавлений, была найдена в устном бытовании лишь дважды — на Индигирке (см. № 190) и на Водлозере, севернее Пудожа, в западной части Русского Севера (ИП XIII—XVI, № 357). Судя по упоминанию в речи Ермака убийства царского посла, эта контаминация предшествовала сложению песни «Ермак у Ивана Грозного» в вариантах донских и астраханских казаков (ИП XIII—XVI, № 364, 365). Характерный стих 11 о Доне, где только и можно « казаками слыть», в других вариантах песни « Ермак в казачьем кругу» не встречается. В иной форме упоминание Дона можно найти в песне «Ермак в казачьем кругу» или в ее контаминации с песней «Ермак взял Казань», притом почти исключительно у донских казаков (Там же, № 329, 342, 346, 347, 358, 359). В силу сказанного казачье происхождение песенной вставки в список Строгановской летописи не вызывает сомнения. 189. Ермак взял Сибирь. Источник и переиздание: КД, № 14; ИП XIII—XVI, № 368. Текст помещен в рукописный сборник, составлявшийся приблизительно в 60—80-е гг. XVIII в. Паспорт­ ных сведений нет. Хотя о тексте много раз писали (указания на литературу: КД, с. 437—438; см. также: Кошелев, с. 24—26 ) , тем не менее он остается еще не прочитанным. Трудности прочтения заключаются прежде всего в уникальном для фольклора сводном типе текста и, следовательно, во множествен­ ности его подлинных источников. Эти трудности усугуб л яются тем, что предания о Ермаке плохо собирались, особенно по маршруту следования его отряда и в районе Демидовских заводов на Урале, где составлялся сборник КД, а собранные предания до сих пор остаются не проверенными на фольклорную подлинность и не систематизированными, разумеется, с учетом их эволюционной соотносимое™. Композиционно и отчасти стилистически текст построен в подражание летописным рассказам о походе Ермака, что подтверждается и перекличками его отдельных мотивов с соответ­ ствующими эпизодами некоторых списков Строгановской летописи. В этом отношении текст КД все еще требует кропотливого анализа с привлечением тех списков сибирских летописей, которые копировались на Урале и в соседних с ним местах. В эволюционном плане сводный текст, естественно, — более поздний, чем составляющие его элементы. Уникальность текста, сведенного из произведений разных жанров и разного происхож­ дения, несомненно говорит о чьем-то индивидуальном и, очевидно, не традиционно фольклорном участии в его создании. Иными словами, как и в отношении других текстов КД, мы полагаем, что у фольклорных исполнителей, давших для свода свои тексты на запись, был сводчик — составитель и редактор сборника. Словесный и музыкальный тексты организованы принципиально различно. Первый не имеет устойчивой строфичности, стих — тонический, с неупорядоченным количеством ударений, резко колеблется число слогов в стихе. Мелодия, напротив, отличается четкой трехдольностью, строфична, складывается из трех предложений. Такое ритмосинтаксическое несоответствие обусловлено раздельной записью напева и слов песни. Соединение мелодии и словесного текста, различных по структурной организации, вызывает трудности в трактовке этого образца, о чем свидетельствуют неоднократные попытки по-разному реконструировать его (см. БКД, с. 90—95; ИП XIII—XVI, нотн. прил. № 69а). Напев и поэтический текст оригинала наиболее естественно соединяются в публикуемой пер­ вой строфе. Очевидно напев и был записан по началу песни. В дальнейших строфах подобное соеди­ нение невозможно. В предлагаемой нами слогоритмической реконструкции применен прием цепной повторности стихов, в некоторых строфах исключено третье мелодическое предложение, что не противоречит, например, народно-песенной традиции Севера (см. строфику песни с аналогичным зачином: ПФМ, № 2); перекомпонованы мелодико-стиховые цезуры в третьей строфе с целью согласования с музыкальными акцентами словесных ударений, типичного при перечислении имен-отчеств в народных эпических песнях. В соответствии с увеличением слогов в стихе допус­ кается дробление отдельных мелодических долей по аналогии со сходными попевками оригинала 90 Один вариант был записан среди терских казаков, издавна имевших постоянные связи с ка­ заками Дона.