Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

лем на нижней Индигирке. Большую часть своего репертуара он усвоил от старших в семье. Публи­ куемый текст он слышал от отца С. П. Киселева («чача пел»), что подтверждается сравнением текстов (см. № 15). Однако у Е. С. Киселева герой назван то Михайлушкой, то Добрыней. Сам сказитель противоречия в этом не видит: «Добрыня — это фамилия у Михайлушки». Очевидно, что он слышал пение былины не только от своего отца, но и от других индигирцев, которые заменили Добрыню Михайлушкой (ср. № 17). «Свётное» (цветное) платье, по его мнению, — это «чистая одежда, шелковая». Выражение «шляпа хрущата песка» (ст. 16 и др.) представляется ему вполне ясным: «песок набит туды, он же богатырь был». Тем самым исполнитель косвенно признает, что в его тексте опущен эпизод, в котором герой набивает шляпу песком. 19. Добрыня и Змеинище Горыншце. Печатается по беловой рукописи собирателя: ААН, ф. 134, оп. 2, ед. хр. 119, л. 10—11. С небольшими отличиями этот список воспроизведен самим собирателем (Богораз, № 2 ) и переиздан (Сид., № 87 ) . В иных случаях текст издавался, по-видимому, в редакции В. Ф. Миллера: Мил. ЭO 1896; Мил. Очерки I, с. 426—427; БН и НЗ, № 21; ДН и АП, № 7. Записал В. Г. Тан-Богораз весной 1895 г. от Михаила Соковикова на нижней Колыме, в д. Керетово 6, находившейся у устья одноименного левого притока Колымы, примерно на полпути между Нижнеколымском и Походском. О своем главном исполнителе В. Г. Богораз писал: «Единственный сохранившийся в живых посказатель старинов Михайло Соковиков, по прозвищу Кулдарь, старик 70 лет, происходит из семьи бывших станичных казаков, ныне мещан. По рассказам, и отец и дед его славились посказательностью и умением петь. Михайло говорит, что он не знает и десятой доли того, что знал его отец. Тем не менее заметно, что он смолоду тоже должен был обладать хорошей памятью. Про него рассказывают, что в молодости он прельщал купцов песнями и собирал от них каждую весну обильные подарки во время праздников на ярмарке. Нрава Михайло был беспокойного; влюбившись в чукчанку, он ушел за нею на Чаун 7 и жил с нею два года жизнью кочевника и дикаря, но потом опять вернулся на реку, сохранив от всего этого эпизода только хорошее знание чукотского языка. У Михайлы от новой русской жены были две дочери и сын. Дочери обладают приятными голосами и переняли у отца несколько песен, не из обычно известных на Колыме. Сын был лучшим составителем сатирических уличных песен8, которые вообще в ходу на Колыме. Но в 1896 г. сын старого Кулдаря Ванька Кулдаренок пропал без вести на морском льду, по всей вероятности, провалился под лед вместе с собаками и спутником. После этого старик почти впал в сумасшествие и между прочим забыл все остатки старин, сохранявшиеся до того в его памяти» (Богораз, с. 169). В отношении М. Соковикова было бы точнее говорить, что он оказался единственным заметным исполнителем эпических текстов, от которого записывал В. Г. Богораз. Судя по сведениям 40—80-х гг. XX в., знание эпических произведений, как правило, в небольшом числе, не более десяти текстов, т. е. на уровне Кулдаря, было всеобщим среди русских старожилов Колымы, однако колымчане неохотно делились этим знанием с приезжими людьми и сохранили эту неохоту до наших дней. Сведения собирателя о происхождении М. Соковикова из казаков, видимо, не вполне точны. К. К. Нейман, побывавший на Колыме в конце 60-х гг. XIX в., отметил, что в д. Керетово, помимо заимки известных казаков Котельниковых, имеется « около двенадцати домов, в которых по большей части живут юкагиры» 9. Эта сухая констатация по смыслу совпадает со сведениями якутского фольклориста С. И. Боло, работавшего на нижней Колыме осенью 1940 г.: местные жители сооб­ щили ему, что М. Соковиков происходил из обруселых чуванцев 10, т. е. той группы юкагиров, которая проживала на Анадыре и в 70-х гг. XVIII в. вместе с русскими ушла на нижнюю Колыму. Т о же самое в последнее время слышал автор этих строк, а затем и Т. С. Шенталинская. Колымчане- старожилы твердо уверены, что фамилия Соковиков — чуванская. Текст М. Соковикова собиратель неправомерно дополнил вставками (они помечены квад­ ратными скобками) из стихов, сообщенных ему другим лицом — Митрофаном Кривогорницыным. О нем В. Г. Богораз писал: «Митрофан Кривогорницын, тоже родом станичный казак, имеет от роду 6 У собирателя — Коретово. Так или похоже (Каретово, Корытово) деревню называли, судя по литературе, приезжие люди. Только у участников экспедиции начала 20-х гг. XIX в. под руководством Ф. П. Врангеля находим форму Керетово. Местные жители произносят и Кирйтово. 7 Имеется в виду район Чаунской губы, к северо-востоку от устья Колымы, почти напротив о. Врангеля. 8 О нем и образцах его творчества см.: /цюнео. На крайнем северо-востоке Сибири. — Спб., 1895. — С. 1 1 1 - 1 1 4 . 9 Нейман К К Исторический обзор действий Чукотской экспедиции / / Изв. Сиб. отд. РГO. - Иркутск, 1871. — Т. II, № 3. - С. 11. 10 АЯФ, ф. 5, оп. 3, ед. хр. 444, л. 11об.