Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

шо, — говорит, — пояхали. Т ы , — говорит, — с женой поедь, а я поеду один». Там (к) цару дояхали. Цар не знает, где место дать: такие-то люди, этот- то человек — ну история, мужик, богатырь! Провели их в само переднёё место, его с женой и этого мужика вместе. Каменная у них дом, то есть кирпичной дом у них. Провели (в) переднё место: баба с мужем и он, этот вместе. Перед самим царом. А в колидоре он поставил солдат, цар, чтоб ы в случае чего узнать чтоб ы сразу убить. И вот они побыли немного, стали пить. Ну а тот пьет — хоть бы хн ы , а я-то, говорит, воздярживаюся. Цар спрашивает: «Хто моих трох с ы новей убивал? Это же три гори! Я, — говорит, — не знаю. Кто будет скажет, я тому отделю полжичья, полб ы чья, пол- имения своего и половина людей город». Вше мальчат. Вше хто хвастать стали чем: мол, я шильн ы й; тот там говорит: я богатой. Да вшё это пошло так. Я, го­ ворит, ну в голову вот вишло. Только вот хочу сказать, она меня прихватит, придавила, жена. Я, говорит, опеть. Пили, пили, пили. Другой раз опеть хочу только сказать, что ми убили, опеть придавила меня — я опеть остановился. Поэтому и жала . . . Третий раз я не видержал, сказал: «Ми, — говору, — с хозяином это убили!» Только это и чувствую, больше ничего не чувствую. Учувствовался — ляжу где-то (в) тундре, озеро, на озеру пень, такой, на пеню кукушка кукует. Больше ничего не знаю. Как и чего — ничего не знаю, как получилось. И вижю — человек едет на белом коне, черного (в) поводу ведет, и двои сани. Мне ничего не сказал, хватил меня, мне ногу изломал, руку изломал и глаз викопал, и бросил на заднюю сани. Гляясю, слышю — под низом человек охат. Я говору: «Хто т ы ?» — «Т ы , — говорит, — сгубил нас!» Смотру — жена. «А чего?» — «Он, — говорит, — у меня руку изломал, ногу изломал и глаз викопал». Прияхал, привез, говорит, вот (в) этот дом, нас и бросил, ну продухты привез: на нас, говорит, хватит, да еще останется продухты, всё, говорит, у на;; есть. «А почему, — говорит, — как получилось?» — «Вот, — говорит, — как ты похвастался, сразу кинулись с порога эти солдаты, а этот, — говорит, — взял стену ударил кулаком: стена, и нас, — говорит, — с тобой вибросило, и са­ мого себя. И <;ял на коней. Т ы , — говорит, — в такую даль улетел. « Ну я-то, — говорит, — уяхал все-таки, и она со мной, а т ы -то улетел, — сам не знаю где». (Вот такую шилу имел он!) — «И вот, — говорит, — он почему у меня изло­ мал руку да ногу?» — у баби спрашивает. «Потому что т ы , — говорит, — заслужил». [Брат говорил:] «Если тебя я оставлю, но не изломанного, то ты ее бросишь, потому что она такая, изломанная. А если тебя изломаю, да ее не изломаю, она будет тебя бросить, потому что она-то целая. А сейчас, — говорит, — вы оба калекими». Она меня не бросит, и я ее не брошу, и так мы оба и умрэм. Вот, дурак сибиряк, какие були люди, да не хвастали!» Жить да быть, да поживать до таперя. Эта сказка кончилася.