Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

Вот он бежал-бежал, бежал-бежал. Сл ы шит — вроде свистит, человек что ли. Аж земля трясется. Ну, он подбежал ближе, ближе, а это Соловей- разбойник на двенадцати дубах сидел, он никого не пропускал: ни птицу, ни зверя, никого. Ну, он подбегает, значит. Уж его видно стало. Натягивает лук свой. И сразу стрельнул его, и прямо в глаз. И он с двенадцати дубов упал. Он когда подскочил к ему, то он еще ревет, свистит это. По-змеиному свистел, свистел, давай — по-звериному. Его конь начал падать. Он его шлепнул. Ну, Илья его теперя, Соловья, завязыват в торока на коня, потом сам садится. Ну и идет будто бы а (г)де это Соловей-то находился, туда, в цар­ ство. Туда едет, а в этом царстве не только Соловей б ы л, еще причиндалы б ы ­ ли, богат ы ри. Выскочили они на двор и смотрят: « Папа, — говорят, — едет, кого-то везет в тороках». А сама Соловеева жена говорит: « Нет, — говорит, — не он везет, его везут в тороках». И лья подъезжает. Эти богат ы ри хотели на­ валиться на него. Она их и уняла: « Когда, — говорит, — отца убил, а с вами чо он будет делать?» Ну, подъезжает. Так и так, рассказала она ему все. А это­ го Соловья он дальше повел. Ну, бежит-бежит, бежит-бежит. Потом сл ы шит — попередь его едет на коне. Он и давай его догонять, и давай его догонять. Догонял-догонял, дого- нял-догонял — все ж-таки стал тот, видит, что едет. Он шагом едет, а Илья-то бежит, сколь есть скоку на коне. Ну, ковды стал догонять, хочет совсем до­ гнать, не может. Тогда в ы дернул свой меч, сразу рубнул его, этого. (А ехал это Егор Святогор — попередь его). Ну он ковды его рубнул, он только вот так поймал рукой. (Он, понимаешь, шибко б ы л сильн ы й, б ы л богатырь.) Когда, значит, второй раз размахнулся, тоже так же. А когда третий-то раз секнул, а он совсем с конем поймал да и в карман посадил, этот Егор-то Свя­ тогор. Когда Егор Святогора конь начал спотыкаться, он ему говорит: «Что т ы , волчье мясо, овсяной [мешок,] (с )потыкаешься?» А конь отвечает ему: «Мой хозяин, я везу три сил ы : как же я (с)потыкаться не буду?» Он тогда на руку взял, в ы тащил. То это Илья с конем, да этот еще Соловей богатырь-то сидит. Ну, побратовались и поехали вместе. Вот они ехали, вот они ехали с нем. Потом сл ы шут — двенадцать мо­ лотов вроде куют, колотят. Вот они ехали, вот они ехали, потом подъезжают — стоит гроб железн ы й, открытый, двенадцать Кольцов на крышке. Ну когда подъехали, Илья Муромец говорит: « Ну, — говорит, — брат, наверно, моя смерть тут». — « Ну чо ж, — говорит, — сделаем. Если уж твоя смерть, то вы остаетесь здесь, а если не твоя, то я остаюсь». Ну тогда Илья Муромец вста­ ет и ложится в гроб — гроб большой. Егор Святогор: «Ну, значит моя смерть!» Берет ложится. Как лег, и коль­ ца сразу схватились. Он в гробу лежит и говорит: «Руби, — говорит, — коль­ ца, вытаскивай меня!» Он как секнет их, они опять срастутся, они опять сра­ стутся. Он бился-бился, бился-бился. Егор Святогор говорит: «Возьми мой меч, руби». Он подскочил схватить эту меч — и поднять не может. «Я, — говорит, — поднять не могу». А у его уже пена пошла. «Т ы , — говорит, — вот эту белу пену бери и ешь, и ты себе силу заберешь». Ну когда он эту пену попил, пошел, меч взял и поднимать начал, и потом начал рубить, но ничо сделать не может. «Ну, значит, — говорит, — остаюсь я тут». И он перестал говорить. Илья Муромец тогда своего коня завязывает, берет его меч, на его коня садится, а своего оставил, и поехал.