Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

дуй мех, а я вот ету железину накалю». Накалили железину алую. Потом Боба- королевич сказал ему: «Вот зайдешь (в) избу, у меня мать слепая, будет про­ сить у тебя руку. Вот (в)место етой, (в)место своёй руки подавай ету калёную железину в руки». Вот заходют оне. Сидит старушка, необнаковеннай рост большой. «Что, мой с ы н возлюбленной, — отвечает, — с кем приехал домой? Оде какого взял себе товарища, пущай ко мне подойдет с горячею рукой». Подходит Илья Мурович, подает железину ей каленую в руку. Взяла старуха в руки, прижа­ ла — тольки из железин ы искр ы пошли (вот как!). «Хорошо, люблю я того человека, горячая рука, поглянулась мне! Можешь гулять с моим дитёй, с Бо- бой-королевичем». Вот жили оне несколь время дома: пили, гуляли, ходили; что имя нужно б ы ло, то делали. Побратовались крепко-накрепко друг с другом. Вот живут оне ето время. Год проходит, и другой проходит. На третей год Боба-коро- левич отвечает своему родному брату: « Подем, Илья Мурович, со мною, куды я тебя поведу». Вот пошли оне путей-дорогой. Несколь время шли оне, увидели от боль­ шой дороги сильной, огромнай, большой лес. «Дай, — Боба-королевич гово­ рит, — дойдем в етот большой лес. Что такое там деется, посмотрим мы с то­ бой». Вот зашли оне (в) сторонку, прошли несколь время по тайге по етой, спустилися в падь огромную. В етой паде степь огромная. Середь степи стоит домовишше. Боба-королевич отвечает: « Ну, брат, ляг-ка, поприметь, для куго ето домовишше». Илья Мурович послушалсе своёго брата, лег в ето домови­ шше — ишшо нужно десять Ильей положить в ето домовишше, потом рази хватит. «Встань, мой родной брат. Дай я попримерю сам себя, не про меня ли приготовленная домовишша». Лег Боба-королевич в домовишшо, -— за­ хлопнулась гробница, налетели восемь железных оброчей. Отвечат Боба-коро- левич: «Разбивай, мой родной брат Илья Мурович!» Стал бить Илья Муро­ вич, рошшибать ето домовишше. Раз ударит — налетит оброч железной. До тех пор бил, пока все полное домовишшо доспелося железн ы ми чижел ы ми оброчами. Потом отвечает Боба-королевич: « Послушай, мой братец доро­ гой, что я тебе скажу. Не ухуди от меня, обожди, посиди до тех пор, ковды подет из домовишши кровяная пена. Попей етой кровяной пен ы — будешь на свете хорошай, могучий, гламн ы й самый богатырь». Вот Илья Мурович гуляет по етой степе, никого не слышит и никого не видит: никакая не то ищо чо пташечка не поет, ромным счетом все тихо­ глухо. Подходит (к) своёму брату Бобе-королевичу, увидал: идет уразная пена с кровью — ужась, ужась глядеть! Вот Илья Мурович припал к етой пене, ну пить ету пену, пондравилось ему — все равно как мед пьет ету пену сладку, хорошую. Боба-королевич отвечает ему: «Будет пить, Илья Мурович, будь доволен етим, больше всех онново не пей — не нужно». . . Больше я етого рассказу не помню. Не знаю, как он уж дальше там ходил.