Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока - 1991

Да т ы , поди, слыхал, как старой казак И лля Муровец собиралса в стольной Киев-град ехать ко службе. Он ведь пошибал-бивал людей. Ну и конь у его б ы л — вовся собачче объедало. И царь-то известен, да я позабыла званне его . . . Илля дома жил. Сама князина воспожа у его свахой б ы ла. Сл ы хала, что он тридцать три годы сидел на. . . . И приходили к ему пере- хожия каляки под окошечко и говорили: « И люша, вставай-ко-сь, дай-ко нам воды напиться». Он имя отвечат: «Я не могу идти». А они ему упеть говорят: «Вставай-ко, вставай, Илюша, не омманывай нас!» Ну стал он ставать и стал, да и зачерпнул он в чашу воды и подносит имя пить. И потом они попили — много ли, мало ли, — и говорят: « Натко, ты пей сам». Потом он пил эту чару до дна. В ы пил, а они его спрашивают: «Ну как таперь ты о себе чуешь?» Он имя сказал: «Да я чую, как бы ровню подобрать». Они упеть говорят ему: «Зачерп- ни-ка ешшо одну чашу вод ы , да испей ие сам». Он упеть в ы пил сю воду. Упеть спрашивают: «А таперь я чую в себе силы, как бы б ы л столб в землю вкопан, да можно б ы ло его поворотить, я бы поворотил весь белой свет». Потом они рас- простилиса, каляки-то, и они в том числе ему говорили: « И ди ты куд ы хошь, и сходи за город, и там ходит кобыленка с жеребеночком, и надознайся хозяина, и купи етого жеребеночка». Потом он, Илюша, пошел к отцу на пашню, где отец с матерью чистили залог. Он пришел и сказал своим родителям про все, и говорит: « Бог на помочь!» Они зрадовались, что их Илюшенька пришел и стал им помогать, и дубья или сосны там стал из корню рвать. Потом ушел от их за город, нашел ету кобыленку и купил етого жеребеночка. Потом много, мало ли с отцом поб ы л и стал у отца блаословления просить: блаословить, что ехать ему по святой Русе. И потом стал он блаословляться. И сос­ на, и дубья, и листвень в землю преклонялися, ковд ы Илюшенька блаословлял- ся. Блаословляла его родна мать и говорила ему: « Не обидь ты хресьян и не пей ты крови хресьянской занапрасно». Потом И люшенька собрался прямым путем-дорожкой. Поехал И люша в стольн ы й Киев-град. (Какой он там б ы л!) И поехал он м и мо Соловья-разбой- ника, котор ы й посвистом убивал за двенадцать верст. Доехал до Соловья-разбой- ника. И потом его конь [пал] накорочь от свисту от Соловьиного. Он и говорит: «Ах т ы , собачья объедала, что т ы боишьса Соловья-разбойника?» (А конь у его б ы л чистая белка: озера и речки меж ногами и б ы стр ы реки перескакивал. Это у них ишшо б ы ла споня, у богатырей: вот у Илли Муровца перескочил, а друго­ го не мог перескочить.) «Только собакам годишьса!» . . .Он рванул его да и стег­ нул. Пошел конь . Не доехавши до Соловья-разбойника, стрелил его из своего туга лука каменной стрелой. Попал ему во правой глаз. И Соловей-разбойник упал с двенадцати дубов. Он слез с коня и взял его привязал в торка за правое кр ы ло, и повез его в город. А в городе у Соловья-разбойника б ы ло три дочери. Они глядят в окошечко, и старшая говорит: «Тятенька везет в торках кого-то». А середняя не могла при­ знать, а меньша-то говорит: « Не тятенька везет, а тятеньку везут за правое кр ы ­ ло!» Дочери откупали отца, давали ему несметную казну, а он не отдал. Хотелось ему повезти его на смотр царю. У царя б ы ла служба в тот день. Илля торопился ко службе: прямым-то пу-