Бурятский героический эпос: Аламжи Мэргэн молодой и его сестрица Агуй Гохон. - 1991. [Т. 2.]

образно отразилось во множестве двусоставных эпитетов. Например: поло­ виц ы «красного кованого серебра» (улаа мүнгүй наншижи — стх. 175), «высокое серебряное кр ы льцо» (ура мүнгүн хэрэнсы — стх. 157), стена покрыта «бел ы м серебром» (сагаа мүнгөөр — стх. 182). «Красное серебро», очевидно, является описательн ы м обозначением золота или латуни, которые в таком сочетании получили некое высокостилевое, традиционно-эпическое обозначение. Эпитет ы «белый», «красный», как и «серебряный», «золотой», в ы пол­ няют функцию положительного определителя. «Серебрян ы й» передает значе­ ние чистого, хорошего, светлого; «бел ы й» — доброго, благородного,желанного; «красн ы й» — сильного, крепкого, стойкого. Своеобразна функция эпитетов «черный» ( хара ) и «желтый» (ш ара). Они символизируют могучую таинственную силу или необыкновенные свойства предметов и явлений. Так, живая вода буквально называется «вечная черная вода»; эпитет хара не только в значении «черный», но и в значении «крепкий», «сильный», «чистый» — один из самых многозначн ы х по семан­ тике в эпическом контексте. О будущей судьбе эпического героя часто ве­ щает «желтая книга судеб»; юному богат ы рю придает силы в борьбе «желтое молозиво матери»; у героя на вооружении «желтый бухарский лук». Вместе с тем эпитет «желтый» (ш ара) в ы ступает как олицетворение чего-то враж­ дебного, опасного для богатыря. Он часто употребляется в таких сочетаниях: « желтый мангадхай » , « ядовитый желтый змей», «желт ы й т уман»; встречается «желтая книга» в смысле «книга судеб» — «книга Майдари». В функции эпитетов в языке улигеров сохранились древние слова, у т ратившие свое былое значение. К их числу относятся эпитет ы «серое (сердце)» в значении «сильное, отважное», «дневное красное солнце» в значении «золотистое утреннее солнце», «темн ы й, как печень, родник» в значении «чистейшая родниковая вода» [33, с. 12—25]. В поэтическом языке улигеров универсальное применение получила ги­ пербола как прием чрезмерного художественного преувеличения. Это связано с тем, что изображаемый эпический мир представлен землею первотворения, воспеваемые богатыри — богоподобными героями (Гэсэр назван сыном бо- ясества Хормусты-тэнгрия ) , а борьба между силами добра и зла приобретает характер титанического единоборства и изображается как противостояние страны света стране мглы (Эрлик-хан). Поэтому нормальные масштабы вещей, явлений, действий вырастают до фантастических и мир эпический видится как бы в увеличительное стекло. Преувеличенную характеристику получают все персонажи эпоса: конь героя может за день пробежать трехлетний путь, а мангадхайка, сидя в своем черном деревянном дворце, так рыдает, что «. . .Слезами из правого глаза Байкал-море наплакала, Слезами из левого глаза Лену-реку наплакала» (с т х. 2112—2115). Все содержание улигеров про­ низано глубоким пониманием жизни, мир видится сказителю наполненным ды­ ханием больших событий, могучих страстей и высоких подвигов. Много тонких наблюдений заключено в разбросанных по тексту сравне­ ниях. Аламжи Мэргэн с сестрой Агуй Гохон, с малолетства оставшиеся сиротами, сравниваются с двумя бычьими рогами и дверными притолоками (стх. 308—309). Бег солового коня описан точно и образно: «Он полетел, как вихрь, / Вытянувшись, как белка. . .» (стх. 4398—4399). Здесь передана 35