МОШКОВСКАЯ НОВЬ j l8 апреля 1981 г., № 47 (4389)= Х О Т Ь В А З В Ж И З Н И в ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ • 1 В ЧАС ОТДЫХА ДЛЯ ВАС - Х О Ч У Л Е Т А Т Ь Я слышу аромат весны И винный запах листьев прелых. О эти годы1 Эти сны! Я вновь среди березок белых. Кричу я упоенно ввысь. Эй, солнце, я к тебе хочу! ТЫ землю грей и не садись, Мне снился сон, что я лечу. Ах, мне взлететь бы &£ над полями, ^• •увидать разливы рек, УВ'идеть, что создали сами Мы в этот бурный, сложный век. Мне увидать бы птичьи гнезда, Годна ли к пахоте земля, Вдохнуть весенний чистый воздух, Взглянуть на вешние поля. Взглянуть на те поля, чей колос От голода нас в лихолетье спас, И услыхать любимый голос, И вспомнить взгляд любимых глаз. Мне увидать бы тот пригорок, Где в детстве кубаря давал, И тот родной лесной поселок, Где я трудиться начинал. Г. ЕВТУШЕНКО. с. Ташара. С Т Р А Д А О чем ей шептали березы И что напевала трава, И солнце, повысушив росы, Какие дарило слова? Так робко и так неумело Держала комбайна штурвал, Сегодня же девушку смело Народ комбайнером признал. И вот с барабана стекает Солома и падает вниз, И зерна под солнцем сверкают И кажется сказкою жизнь. ...Горели в околке рябины, И в небо смотрела стерня. И слышался крик журавлиный, Призывно в просторах звеня. А девичье сердце стучало, И думалось вслед журавлям: «Ах, птицы, скорей возвращайтесь, К родимым и Добрым полям». Заглядывает в окна серый день, И молча падают снега на землю. Мелькнула за сугробом чья-то тень, И старый тополь у забора дремлет. А вот сороки—черные хвосты. Рассиживают бойко на заборе. Что им до нас, до нашей суеты? Зашлись в своем горластом птичьем споре. Без грусти хорошо смотреть вокруг, Земля моя — ты так чудесна! И мне светло средь белых вьюг В избушке маленькой и тесной. Н. ЖУРАВЛЕВА. р. п. Ояш. Весенним утром один из коренных бичей поселка Павел Плюев тащился в направлении пивной. Голова трещала, но в кармане была лишь «блоха на аркане», и шансов опохмелиться намечалось не больше, чем ему, сорокалетнему развалюхе с мутным взором и трясущимися конечностями, «закадрить» восемнадцатилетнюю красотку. ■ Плюева перегнала, грузно охнув на ухабе, машина с надписью «Пиво», и Пашу аж передернуло — в ее нутре он явственно различил родимое бульканье... «Так и жизнь пройдет, как прошла эта машина с пивом», 7 — подумал Плюев и со слабой надеждой свернул во двор, где жил давний приятель Дмитрий Жуев. Павел обнаружил хозяина на крыльце. Багроволицый человек с пузырящимися коленями линялых штанов, Жуев, явно к чему-то прислушивался. — Здорово, Митя. Ты что это уши растопырил? — Тссс... Тихха... — Жуев, не отвлекаясь, построжился на Плюева пальцем, замотанным изолентой. — Соседи у меня рядом новые. Шебутные — страсть! Лаются уже по ут- рянке. Послушай... Счас будет цирк. — Негодяй! — донесся в этот момент из окна соседней квартиры хриплый женский голос. — Тля коверная! — Сама тля! — мгновенно ответствовал ей настырный, с поросячьими нотками мужской тенорок. Раздался грохот, звуки борьбы и на крыльцо вылетел изгнанный с поля боя неопрятный мужичишко в сатиновых трусах и разорванной нательной рубахе. Немедленно он начал ломиться обратно, и вскоре женщина — толстая, растрепанная и босая — тоже оказалась на крыльце, приземлившись на «пятую точку». Женщина мгновенно вскочила и с воем ринулась на дверь, которую успели наглухо закрыть. — Открой! Открой, говорю! — Колоти, колоти, дура, — ответствовал ей, очевидно, через форточку поросячий тенорок. — Авось кумпол стрясешь, тады в дурдом свезу, отмучаюсь! — В дурдом?! Меня?! — женщина схватила какую-то палку и принялась чтю есть силы лупить ей по двери. Во дворе уже собрались зеваки, но это нимало це смутило скандаливших. «Сильная половина» стойко держала оборону, а безуспешно штурмующая дверь «слабая» открыла такую словесную пальбу, обложила противника такой забористой лексикой, какая даже видавших виды Плюева и Жу- ева повергла отчасти в остолбенение, а отчасти в восторг, переходящий в ликование (когда так костерят не тебя, а другого, это почему-то всегда приятно). Наконец женщина прорвалась в комнату и звуки семейной баталии удалились в глубину квартиры. — Вот так, брат Паша, — повернулся к приятелю Жуев. — Между прочим тридцать лет вместе живут. И все- так лаются. — Тридцать лет?! — ахнул Плюев. — Да не может быть! — Должен тебе заметить. Паша, — заметил склонный иногда к самому неожиданному философствованию Дмитрий Жуев (в прошлом — недоучившийся студент), — что с похмелья ты иногда глуп, как дыня. Стоп, не возникай, а вдумайся в поворот моей мысли. Вот кто мы с тобой сейчас? — Как кто? Ну, люди, кто же еще... — Ясно, что не обезьяны,- резонно заметил Жуев. . — Нет, кто мы с то,бой, так сказать. по умственному развитию и социально - общественному значению? Как ни печально, Паша, но в этом плане мы с тобой — бичи. Образования у тебя — четыре класса, три коридора, у меньчуть больше, трудимся в разных шарагах на подхвате. Керосиним... Но что утешает в этой презренной' жизни, Паша — есть бичи еще хлеще нас! Да! Ведь ты прав: тридцать лет жить вместе и так поливать друг друга —■нет, Паша, мы в сравнении с ними еще ангелы. Дети. Дошколятки. Куда нам до них. И нашим бабам тоже. — А и то правда, — подхватил теперь уже понятную жуевскую мысль захваченный' энтузиазмом приятеля Плюев. — У нас с Веркой, конечно, тоже... бывает, когда я на рогах приду. Но чтобы,., да на всю улицу — не-е-ет. Тихо у себя^ пошумим и шабаш. — И есть у меня, Паша, сейчас предложение в связи с этим. Скажи, часто мы балу-- ем наших жен подарками? Ну, конфетами или цветами... допустим? — Цветами? —вылупил глаза Плюев. — Да ты чо, оз- рел? Я дак, например, ни разу своей... — Вот я тебе и говорю. — взволнованно кашлянул явно вознесшийся на особую волну мировоззрения Жуев, — ценить их надо, больше, наших жен. Разве они такие, как вот эта?.. Может, они-то и не дают нам стать окончательными придурками... — Конечно, они! — проникновенно воскликнул Плюев, — Да если бы не моя Верка... эх', что там говорить! — И поэтому знаешь, что я тебе предлагаю,— Жуев молодецки выпрямился, расправив жирноватые плечики. — Идем сейчас на торговую базу, там сегодня, большой -завоз товаров, а разгружать некому. Червонец обещают. Раскидаем им все быстренько, на пятерку поправим здоровье, а на остальные... давай купим нашим женам по плитке шоколаду... И принесем -прямо им на работу, к концу, а? Давай? Сделаем хоть раз в жизни благородный поступок! Пускай порадуются! — Давай, Митя, давай, — восторженно согласился Плюев, чувствуя, как к сердцу подходит волна невыносимого уважения к мудрости давнего )ц>уга и соратника по разнообразным жизненным перипетиям Дмитрия Жуева. — Хоть раз в жизни — это можно. Даже нужно. Пусть знают, что и мы не какие-нибудь там... конченые. И как мужья относимся к ним с полным уважением... Вскоре приятели отправились исполнять задуманное. С. БОРИСОВ. р. п. Мошково. П Л А Т О Ч Е К Девичий душистый платочек, Людей не стыдясь, подниму. Как нежности чьей-то комочек У серого полдня займу. Какая она? Большеглаза, Смешлива, курноса слегка? А, может, девчонка ни разу Еще не теряла платка? Еще пятиклашка, быть может? И мама ей, выросшей вдруг. Дала его, с виду построжась, Чтоб все. как у взрослых подруг? А, может, красавица? Странно Притих на ладони платок, Как жизни негаснущей тайна Иль кем-то забытый цветок. Б. СЕРГЕЕВ. р. п. Мошково. Ар х и в н а я находка в Свердловске приоткрыла ранее неизвестные страницы истории, связанные с участием уральцев в Отечественной войне ,1812 года. Заводы «Каменного пояса» дали для разгрома армии Наполеона много оружия, боеприпасов. Из своего более чем скромного жалованья мастеровые, работные люди собрали тысячи рублей на снаряжение воинов. Было сформировано и уральское народное ополчение. Лишь через двадцать лет после разгрома армии Наполеона уральское горное начальство затребовало от заводских управителей сведения об участниках войны, чтобы «облагодетельствовать» их. Оказалось, однако, что местные чиновники такими сведениями не располагают. Только на гороблагодатских заводах смогли составить «роспись» мастеровым, побывавшим в военных действиях. Этот обнаруженный свердловскими историками список называет имена 105 удальских ополченцев. Среди них —Яков Никитин. В ратниках был три года, прошел в походах Кор- сунь, Ардатов, Киев, Белосток, «после чего обращен на службу в первый эскадрон Пензенского полка, с коим находился при осаде города Дрездена, за что и выдано ему вместо медали 5 рублей». Другой —• Иван Кузнецов — был «в означенное время произведен в унтер - офицерское зваИЗ ЧИСЛА УРАЛЬСКИХ ОПОЛЧЕНЦЕВ ние, из коего, равно как и прочие, в 1815 году обращен в первобытное состояние» (то есть — в мастеровые). В 1836 году последовало распоряжение: «Г1о незначительному числу сих людей для заводов не может быть очень чувствительно увольнение их в отставку по выслуге 25 лет с причислением службы, проведенной ими в ополчении». Но абсолютное большинство уральских мастеров — участников войны 1812 года к тому времени уже отбыли обязательную 25-летнюю заводскую каторгу. В. СТАРИКОВ, , корр. ТАСС. Свердловск. Весеннее «озорство». Рис. Г. ШЕНБЕРГА, р. п. Мошково. Редактор А. Т. ПОДДУБСКИИ. НАШ АДРЕС: 633140 , р. п. Мошково, улица Пионерская, 2. ТЕЛЕФОНЫ: Редактора — 92-204, заместителя редактора, отдела партийной жизни — 92-177, ответственного секретаря, бухгалтерии — 92-574. ОТДЕЛОВ: сельского хозяйства — 92-298, писем и массовой работы — 92-440, местного радиовещания — 92-508, типографии — 92-362. HMaiw 50903 Мошковекий филиал полиграфобъединения «Кедр». Заказ 656 Тираж 4062. Печать высокая. Объем 1 печатный лист.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2