МОШКОВСКАЯ НОВЬ 11 октября 1980 г., № 123 (4309) : У Ч Р Е ЖД Е Н И Я К У Л Ь Т У Р Ы - Т Р У ЖЕ Н И К А М С ЕЛА В жизни каждого есть заветное, с чего начинается Родина. Главный герой пьесы В. Белова- «Над светлой водой» Федор Косаткин через всю долгую жизнь, через .войну пронес верность затерянной в лесах деревеньке, ее лугам, бору, реке. Но не только об этом пьеса. В ней сквозит тревога за судьбу малой деревни. «Ну, порушишь ты дома, землю, — обращается Федор к своему сыну, председателю колхоза, — а что людям оставишь?». Вопрос этот тревожит не только главных героев, ' доярку Тре-- фену, он обращен и к зрителям. Как -предупреждение: осПЕ Р ВЫЙ СПЕКТАКЛЬ торожнее с землей, с человеком, сломанное трудно восстановить заново. Вот и судьба Даши, дочери Федора, подтверждение тому. Спектакль поднимает нравственные темы: любви и верности, взаимоотношения отцов и детей. В драме заняты актеры А. И. Кругликов, В. Трегубов, Г. Громова, Б. Шатилов, В. Н. Ми- тянин, Г. В. Филиппова, В. Сайгина, В. Пиджаков. . Спектакль — начало знакомства мошковчан с репертуаром Новосибирского областного драматического театра. В филиале театра на.сцене Мош- ковского районного Дома куль- • туры организован плановый показ спектаклей в первую . субботу каждого месяца. Зрители посмотрят пьесу А. Арбузова «Мой бедный Марат», драмы В. Розова «В день свадьбы», А. Сергеева «Пора тополиного пуха», комедии А. Фредро «Муж и жена», , трагикомедию А. Соколовой «Фантазии Фарятьева». лири- ^ вескую историю А. Табука- швили «В поисках фантома». Л. ОДИНЦОВА. р. п. Мошково. т в о р ч е с т в о н а ш и х : ч и т а т е л е й Каждое утро, когда солнце стояло уже высоко над землей и его озорные лучи, как дети,.играли в прятки на крыше кособокой, наспех срубленной бани, а на заборе у кривых березовых жердей неугомонно стрекотали сороки, в сенных дверях, сладко позевывая, появлялся Митрофан Рыбкин. Худые длинноногие куры шарахались в сторону, собачонка, поджимая хвост, скрывалась За баней. Спугнув болтливых сорок, направлялся Митрофан к конторе, которая располагалась недалеко, под горой. Отекшие глаза, копна рыжих волос, редко друживших с расческой, да и вся внешность Рыбкина нередко вызывала насмешки со стороны колхозников. Митрофан не реагировал на шутки. Только один человек его раздражал, больше того, выводил из терпения. «Если передовик, так можно над другими издеваться!» — возмущался Рыбкин. хорошо пошла! Земля все стерпит, — заглушал Митрофан шевельнувшееся сомнение. — А начальства мне что бояться? Агроном редко появляется на полях, да и человек он, как видно, равнодушный к своему делу...» Вспомнил Рыбкин один случай и невольно усмехнулся. Было это с год назад. Выехал как-то Митрофан поле боронить. Встречает его председатель, останавливает трактор и говорит: — Ты, Рыбкин, кучи чернозему разнеси по полю — и добро! Сел в машину и уехал. Только было принялся за работу, приезжает бригадир: — Рыбкин! — кричит, — ты поле-то поперек пахоты борони. И тоже отбыл. Прошло минут десять, подкатил к полю желтый «Москвич», остановился, вышел из него агроном и, вытянув руку, указательным пальцем позвал ОСТАНОВИСЬ! Завяло лето, как цветок, Поблекли травы на лугу, И моросит осенний дождь, Теребит мертвую листву. На поле убраны хлеба, И скирды вплоть до горизонта, И опустевшая вемля С туманом шепчется о чем-то. К . ЖУРАВЛЕВА. р. п. Ояш, Ю М О Р Е С Запал в душу Митрофана этот Иван Днепров: «Что за человек? Уважением пользуется, но странный. С сада какая бы прибыль была! А он, чудак, как плоды созреют, зазовет ребятишек со всей деревни и каждому по полведра, а то и по ведру отвалит. Будь у меня такое добро, продавал бы. Завел бы машину, мебель хорошую купил бы, ковры. Сам бы оделся и жинку разодел, как королеву. Корову. кур забил бы. За деньги в магазине, что хошь купишь. Зато жил бы культурно, по-го- родскому. А Ваньке над собой смеятьсй надо. Живет просто: скотины полный двор, никакой тебе культуры, никакого отдыха, одна радость — цветочки в ограде, да белые занавески на окнах, да сад еще для ребятни»... Рыбкин покосился на собственные застиранные, как в народе говорят, серо-буро-малиновые портьеры. Через час на своем стареньком ДТ с полунавесным плугом Митрофан ехал в поле. Всю дорогу не покидала мысль, как удается Днепрову норму перевыполнять: «Что ж, и я, если захочу—ударником стану», — взбадривал он себя. Ночью прошел сильный дождь, почва была сырой, тяжелой. Трактор, надрывно урча, медленно шел по краю борозды. «Так-то пахать и половину нормы не сделаю», — подумал Митрофан. Он остановил машину, вылез из кабины, подошел к плугу. Стая черных, как только что вспаханная земля, ворон поднялась с полосы и понеслась живой тучей к лесу. «А что если пахоту помельче сделать?» — ударило в голову. Покрутив винт, подняв лемеха, Рыбкин залез в кабину, включил скорость: «Эх, ПОЛЕ ОСУДИЛО Р а с с к а з Митрофана, мол, подойди. Пришлось Рыбкину останавливать трактор. — Ты как поле-то боронишь? — спрашивает. — Да,— растерянно забормотал Митрофан, — поперек надо. — Зачем это поперек? Диагональю, понял? Действуй! — распорядился и только его .видели. Сплюнул Митрофан с досады и давай по полю колесить, как только вздумается... «Эх, как идет, — причмокнул он, оторвавшись от воспоминаний. — Может на п^тую переключиться. Хорошо! На шестую? Тянет, отлично». На другой день, когда поле подсушило ветром и солнцем, Рыбкин без остановок пахал уже на седьмой скорости. В бригаде только и было разговоров о перерождении Митрофана. Что с человеком стало? И встает с солнцем, и нормы перевыполняет. Зауважали Рыбкина в деревне. Старики, здороваясь, чуть ли не шапки стали снимать. На заготовке сена Рыбкин тоже отличился. Только никто не догадывался, как тяжело ему было. С весенней славой расставаться не хотелось. А на косовице тра.в не схитришь. Вот и проливал бедный Рыбкин семь потов, чтобы не отстать от других. Вдруг ожившее самолюбие взяло верх над ленью и сонливостью. Домой приходил чернее тучи: — Жрать давай! — рявкал так, что Лушка вздрагивала. А после ужина распластывался на диване, чувствуя приятную ломоту в теле. И удивительно — ему это нравилось. «Если дело так славно пойдет, — думал Митрофан, — то через год, два куплю машину». Прошел июль, наступил август. Лето выдалось знойное, дожди выпадали редко. На пшеницу было больно смотреть. Особено жалкими были колосья на Митрофановом поле. Проезжал как-то мимо Рыбкин и диву дался: «Чтр это нынче за урожай? Так-то колхоз и план по хлебосдаче не выполнит, жди тогда премий!» Плохое настроение не покидало весь день. А ночью приснился ему страшный сон. Будто лежит он не на кровати, а на земле в поле. Кругом мгла, ни звездочки на небе, только тусклый свет луны. Хочет Митрофан встать, а не может. Что-то держит его. Разглядел: колосья, длинные, черные, как змеи, с горящими глазами, обвивают его, давят к земле и страшно шипят: «Не можем сок достать мы из земли»... Хочет крикнуть Рыбкин, не может: горло змеи сдавили и ползут уже к глазам. Дернулся изо всех сил. — Господи, что это с тобой?! — запричитала жена. Соскочил Митрофан с кровати, сел, обхватил руками голову. Луша воды принесла. Выпил. Лег. Только закрыл глаза, опять тьма - тьмущая змей, и боль страшная в груди. Рванулся Рыбкин, да в двери, через двор, на улицу, бежит под гору, к речке, в одних трусах. В это время доярки к конторе подходили. Увидели Митрофана, развеселились: — Ты. Митрофанушка, никак спортом заниматься начал! Что же Лушку не захватил с собой, пусть бы жирок сбросила! Очнулся Рыбкин. Остановился, переминается с ноги на ногу: — Да я, бабоньки, сам не пойму как, — повернулся да как пустится во весь.дух назад. После этого случая потерял покой Рыбкин: «А вдруг кто догадается, как я в ударники попал? Нехорошее дело,, однако, я сотворил».. Не наступай на желтую листву — Недавно в ней светилась жизнь. И лист с рассветом принимал росу... Благоуханье солнечного дня, Напевы птиц неугомонных, Журчанье родникового ручья Хранятся в листьях золоченых. На рыбалке всякое бывает Мой закадычный друг Василий Бархатов предложил мне половить щук. Конечно, я согласился. Ведь отведать ухи — одно наслаждение. Чуть свет отправились на рыбалку. Клубился легкий туман. Вот и водная гладь реки блеснула. — Мне бы поймать щучек десять, — твердит Василий. — У меня семья большая. — А мне и двух достаточно, — говорю я, — Нам с женой и этого хватит. Подошли к заветной заводи, где, как уверял Мой друг, водятся щуки и щурагайки. Сели друг от друга в десяти-пятнадцати метрах. Насадили на крючки жирных червей и забросили удочки. С нетерпением ждем клева. Вскоре Василий потянул одну удочку. На крючке болтался немудрящий пескарик. — Вот это добыча! — захохотал Я; — Погляжу, что ты поймаешь! — съязвил Бархатов и нахмурился. Снова ожидание. Мои поплавки спокойно- лежали на воде. Такая рыбалка мне не нравилась, заклонило в сон. Но произошло неожиданное. Василий свова дернул за удилище. Оно согнулось в дугу. «Кто же клюнул?» — забилось у меня в груди. Вода забурлила. Показалась большая, зубастая щучья пасть. Василий опешил и не знал, что делать. — Бросайся в воду и лови! — крикнул я. Но поздно, рыбина сорвалась. — Ох! — застонал Василий. Но вскоре он схватился за второе удилище. Оно изогнулось тоже в коромысло. На берегу оказалась бойкая, змеевидная щурагайка. — Есть одна! — торжественно произнес мой друг. Вскоре он добыл увесистого окуня. А мои поплавки так и лежали недвижимо на воде. Или какая зависть меня взяла, или негодование. Я быстро встал, отошел от удочек. Прилег на траву под возвышающейся густой березой. Закурил. «К черту такую рыбалку! — кипело в моей груди. — Хватит! Лучше подремлю». А слепящее солнце уже высилось, вот-вот должен был прекратиться клев. Теперь я с нетерпением ждал этого, чтобы скорее отчалить домой. Там вместо ухи я лучше откушаю окрошки. Ведь жаркое лето. И аппетита мне не занимать. Продолжаю курить. Пускаю кольца сизого дыма. Вдруг вижу: на стебельке клевера сидит кузнечик. Протянул руку и схватил его. Пролетала белокрылая бабочка, и ее поймал. «А не на- садить-ли на крючки вместо червей их? — возникла мысль. — Может клюнет рыба?». Так и сделал. Не успел закинуть удочки, как один поплавок лихорадочно заплясал на воде и утонул. Я подсек леску, потянул. На кузнечика поймал крупного ельца, И только успел бросить его в корзину, как резко вглубь ринулся поплавок второй удочки, потащил — есть подъязок. Времени терять было нельзя. Я вскочил на берег и стал шустро, с кошачьей ловкостью ловить бабочек и кузнечиков. Целую горсть их набрал. И пошла рыбалка: только успевай вы- вытаскивать из воды отменных чебаков, ельцов, подъязков. Полную корзину их наловил. А у моего друга клев прекратился. Он сидел грустным от безделия, на меня не смотрел, как будто я вообще не существовал. Подул свежий западный ветер. Заволновалась река. Клевать у меня не стало. Делать было нечего й мы смотали удочки, поравнялись. Я посмотрел в корзину друга, которая была за полнена и удивился: — Как ты ухитрился столько наловить щучек и окуней? — Секрет! — улыбнулся Василий. Он в свою очередь поглядел в мою корзину: — А как ты наловил столько? — Тоже секрет. Но вскоре ‘мы секреты друг другу раскрыли: Василий оказывается наудил щучек и оку ней на кусочки нарезанного пескаря, а я — вы уже знаете как. Довольные, мы звонко рассмеялись. Е. СЫСОЕВ. Редактор А. Т, ПОДДУБСКИИ , НАШ АДРЕС: 633140, р. а. Мошково, улица Пионерская, 2. ТЕЛЕФОНЫ: Редактора — 92-204, заместителя редактора, отдела партийной жизни, ответственного секретаря — 92-177. ОТДЕЛОВ: сельского хозяйства — 92-298, бухгалтерии — 92-574, писеми массовой работы — 92-440, местного радиовещания — 92-508, типографии —92-362. Дндедс 50903 Мрщковский филиал полиграфобъедвнения «Кедр». Заказ! 71 8 Тираж 3899 Объем 1 печатный лист. Высокая печать,
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2