мошковскля новь 20 декабря 1975 г. № 152 (3558) ОХОТНИЧЬИ БЫЛИ И НЕБЫЛИЦЫ ГЛАВБУХ Дятлов, как джин, возник из табачного облака. Быстро оглядевшись, он приложил палец с чернильным пятном к вытянутым в трубочку губам и начал отталкивать меня в угол. — Медведь! — выдохнул он мне в ухо, когда окончательно прижал мою спину к стене. — Сам ты.., — обиделся я. — Ага, сам, — быстро согласился 'Петр Кузьмич, — нашел. — И показал на дальний конец коридора. — Там. Б конце коридора экономист Сенечка — молодой специал и с т — задумчиво стряхивал пепел на свои ботинки. — Невидаль, — протянули. В конторе все знали, что Сенечка безответно влюблен, и ничему не удивлялись. Главбух снова тревожно оглянулся и, привставая на цыпочки, свистящим шепотом сказал: — Берлогу нашел. И он показал руками какую. Потом, посмотрев мне в глаза, презрительно спросил: — Трусишь? Добывать медведя мы отправились на следующее утро. Маленький и круглый Дятлов был в больших валенках, собачьей дохе и весь в патронташах. Он оглядел мое снаряжение и хмыкнул. — Пи разу, видать, не ходил. Он протянул мне тяжелый нож в ножнах и большой медный котел. — Чудак, — добродуш н о улыбнулся Дятлов. — Медвежатина, — и он почмокал губами, показывая, какая это вкусная штука. — Свеженина, — пояснил он и зажмурился. Сосед главбуха, Прохорыч, подбросил нас попутно до подлеска, а дальше мы пошли на лыжах. Дятлов суетился и поминутно оглядывался, не отстал ли я. Медный котел, привязанный к моему рюкзаку, цепляясь за прутья, звенел, как церковный колокол на пасху. — Бее, рядом, — сказал наконец Петр Кузьмич. Он остановился, снял варежки. Потом стащил шапку и вытер ладонью дымящуюся на морозе лысину. — Иди,— ласково подтолкнул он меня к распадку. — Куда? — в свою очередь шепотом спросил я и возмутился. — Почему это — я? Дятлов презрительно смерил мои 185 сантиметров, сплюнул, показывая всем своим видом, что будь он на моем месте... и вздохнул. — Закурим, что ли, — нерешительно предложил он. Мы курили и переглядывались. Переглядывались и снова курили. — В о з ь м е м, — говорил Дятлов. — Точно. — подтвердил я. Наконец он махнул рукой и решительно перекрестился. — Дед мой всегда так. Десять штук свалил. Минут 30 мы заряжали ружья. Главбух доставал из своих патронташей патрон за патроном, вставлял их в ствол, цокал языком и снова вытасПОПАЛИ ВПРОСАК кивал. Перебрав все, он взвел курки, и как заправские пехотинцы, по-пластунски, мы двинулись к распадку. Метров через двадцать, после третьего перекура, Дятлов, ткнув ружьем, прошептал: — Вот. Ель вывернуло года два назад. Ее мощные корни метра на два поднимались и свисали, образуя что-то вроде козырька. У самого низа чернело отверстие. — Бастрик нужен, — пояснил мне Петр Кузьмич. — Режь. Я отполз в сторону, выбрал подходящую березу и срезал. Дятлов лежал, направив стволы в отверстие, и даже не мигал. Пальцы его судорожно вцепились в спусковые крючки. — Давай, — приказал он мне. И я подал ему березу. — Да нет, — отмахнулся он, — буди, говорю, медведя. И тут я поступил так, что мне до сих пор вспомнить стыдно. Решительно скинул с плеча свое ружье, сунул шест под бок главбуху, лег рядом с ним и тоже прицелился в отверстие. Минут пятнадцать мы лежали, косясь друг на круга с открытой неприязнью. «Ничего, — думал я, — выдержу». Не знаю, что думал в эти минуты Дятлов. Наконец поняв, что меня хоть убей, а не поднимешь, он встал, поплевал на руки, взглянул на вер— '/SS/SS/S/SSSSSM t/SS/SSSSSSSSSSSSSSSSSlSSSSSSM S M S * , * , . р А 3 Г О В о р Ну что же ты стоишь на полдороге, Смелей, малыш, иди, земля добра. Мы все на ней опробовали ноги, Как только приходила нам пора. Учись ходить уверенно и пряма, Ступай в траву доверчивей, смелей. Земля, она такая же, нак мама, Но только вот одна для всех людей. Ну а когда ты станешь совсем взрвеяым, Когда наступит белый месяц май, Тебя однажды вдруг потянет к звездам, Но даже там земле не изменяй. И если там, однажды, станет страшно (Случалось испытать такое нам) Ты из под сердца вынь кусочек пашни И поднеси к отбеленным губам. Приникни и ней, до капли ей доверься, Припомни луг с печальною ветлой, Как гнет степняк перед грозою вереск Как облака плывут над головой. И страх пройдет, и мужество вернется И силы хватит, чтоб онончить спор... Малыш непонимающе смеется: Уж слишком взрослым вышел разговор. В. САКАДЫНСНИЙ. р. п. Мошково. « I БАНЯ ПОМОГЛА Там. где бор стеной высокой Да Инн крутой иолом, Дом крестовый в девять окон И веранда под стеклом. По резным под ель воротам, По карнизу в кружевах Видно мастера работу. Налицо — не на славах. Лодка-шпбнка у причала, На коньке петух речист, Не поверишь поначалу. Что хозяин — тракторист. Но ,не радует Игната (Так хозяина зовут) Ни красавец терем-хата, Ни достаток, ни уют. Постепенно, не внезапно, Сеть свою беда свила, Подступила тихой сапой, Мертвой хваткою взяла. И пошла во всем проруха, А причина тут одна: Каждый день Игнат «под мухой». Хлещет горькую до дна. Исковеркан ритм привычный. И, казалось, не вернуть Тех времен, когда отличья Ужрашали его грудь. Все просевы да огрехи И на поле, и в душе. Лишь бы было для утехи, Лишь бы булькало в ковше. И чтоб утреннюю жажду Утолить, поднявшись враз, хушки елей, словно прощаясь с ними, взялся за самый конец бастрика и, скособочившись, пошел .на берлогу. Он шел как в атаку. Глаза его были широко открыты, ноги не гнулись в коленях. Вот до берлоги два метра, вот еще шаг, еще. Уже шест концом вошел в отверстие, а главбух все так же деревянно шагал. Открыв рот и забыв про ружье, я смотрел на него. «Во, дает»; — только и успел подумать, как тишину разорвал вопль. Главбух вошел в берлогу. Даже не вошел, а ввалился. Большие подшитые валенки еще немного подергались на краю и медленно начали уползать в черноту. Забыв про страх, я бросился к берлоге и чудом выдернул их вместе с Дятловым. Мы проворно отскочили на исходные позиции. — Спас и б о , — шепотом, отдышавшись, поблагодарил главбух. — Спас. Еще немного и.., — он глотнул слюну и стал повязывать шарф вокруг _го- ловы — шапка осталась в берлоге. Конец шеста между тем не шевелился. — Здоровый, — рассказывал лежа главбух, — как паровоз дышит. Я прямо головой уткнулся. Давай пальнем в воздух, — предложил он. Два дуплета ударили пушечным грохотом. По шест псе также спокойно выглядывал из дыры. Я встал, подошел к берлоге и, приготовившись отскочить, резко толкнул бастрик вниз. Б черноте что-то уркнуло. Раз семь я подскакивал, толкал шест и отскакивал. От меня валил пар, а в снегу окаР А С С К А З — Ю М О Р Е С К залась проторенной целая дорога. Потом мной овладело сомнение. Решительно подойдя к берлоге, я наставил стволы в дыру и спустил курок. С засохших ветвей ели слетел снег, а из берлоги не донеслось ни звука. Я сел на корни и чуть не расхохотался — берлога была обманкой. Вернее, не обманкой, а берлогой, но только с одним исключением — в ней не было медведя. — А это, что? — язвительно спросил главбух показывая на корочку льда вокруг отверстия, — жил, говорю тебе, еще неделю назад. Бишь, дышал, но ушел. Вспугнули. Я не стал спорить. Не стал доказывать, что это просто зимнее солнце так подшутило над Дятловым. Домой мы пришли поздно вечером. Прощаясь, Петр Кузьмич смущенно попросил меня: — Ты уж, того, нс говори всем. Скажи, был, мол, да ушел. А наутро вся контора спрашивала у главбуха, удалось ли ему убить медведя. Он сердито щелкал костяшками счет и просил не мешать ему работать. А оставшись один, смущенно крякал, вз,дыхал. II можно было легко понять, что псе это для него страшная неприятность. И что он еще не решил, как объяснить своей £ «старухе» простреленную па- * вылет шапку и бесследно исчезнувший из ее реквизита полуведерный медный котел. Хотя, если вдуматься, то и вправду — зачем было тащить его обратно в деревню? Е. СЫСОЕВ, В. ГЛАЗНОВ. Стал Игнат на случай - каждый Создавать себе запас. За стрехой, в дуплистой балке. Под ступеньками крыльца, В стоге сена есть «полбанки» Драгоценного винца. В конуре, в разбитой бочке, В этом месте и в ином Есть . заветный уголочек — Ну не двор, а гастроном. Станет весел он на людях, Если день начнет глотком. Алкоголь по жилам блудит. Будто ангел босиком. Только хмель-обворожитель Стал давать резон иной — Обернулся небожитель Козлоногой сатаной. Будь то утро, полдень, вечер Ни с того вдруг ни с сего Долбанет копытам в печень Или вывернет .всего. То без всякого резона Вдруг в суставах заболит, То начнет не по сезону Донимать радикулит. Делу этому Игнат Сам давно уже не рад. Но привычка — зря не скажут — Почитай, нату.ра та же. Как-то раз, а дело к маю. Затопил герой наш баню. Глядь, а в нише под полком Две чуть начатых рядком. В спор вступили разум с чувством! И натура номер два Превзошла своим искусством (Первая жива едва). Вдруг заметил полумертвый (Что за черт, ни явь, ни сон) Из котла походкой твердой Дьявол вывел гарнизон. И в лукавстве постоянный, Артобстрелом всех систем Начал битву, окаянный, На рога напялив шлем. Вот под грохот канонады, Жутко выэверив лицо, Начал всей своей громадой Бедолагу брать в кольцо. Сам выходит на средину, И как водится в аду, С топором ведет детину И быка .на поводу. — Знать, пришел конец до срока, — Резанула мысль во мгле. — Что как рогом ненароком Пригвоздит навек к земле? А детина алебардой Целит точно промеж глаз — Все, — подумал, — , бита карта. — Рявкнул й... проснулся враз. В топке угли еле тлели, Отвулканила вода. Он лежал, разбитый хмелем, Но прозревший навсегда. ♦ * * * На вопросы посторонних, Как на лад пошли дела, Без подробностей обронит: — Просто баня помогла. А. БОГДАНОВ. с. Моггково. Редактор А. Т. ПОДДУБСКИЙ. НАШ АДРЕС: 633140, р. п. Мошкова, улица Советская, 15. Т Е Л Е Ф О Н Ы : редактора — 92-204, заместителя редактора, отдела партийной жизни, ответственного секретаря — 92-216. ОТД ЕЛО В : сельского хозяйства и бухгалтерии — 92-298, писем и массовой работы, местного радиовещания — 92-508 типографии — 92-062. Иоденс 50903. Мошкевский филиал ролиграфобъединеяия «Кедр». Заказ 2471 Тираж 4533 Объем 1 печатный лист.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2