Циолковский в воспоминаниях современников-1971

на организм. Когда я впервые осмотрел его и намеревался прописать ему микстуру, он заявил: — Вы меня извините, но только лекарств я принимать не буду, так как считаю, что они приносят больше вреда, чем пользы. Я вполне допускаю, что отеки голени под влиянием вашей микстуры могут исчезнуть в несколько дней, но знаю также, что через некоторое время они снова появятся еще в большей степени, и тогда уж ничем их не уничтожить. Дело в том, что после действия лекарства не­ минуемо наступает реакция,— своего рода «похмелье», вы­ ражающееся в ухудшении здоровья. Только мы это ухуд­ шение объясняем самой болезнью, а между тем здесь виновато лекарство. Был у меня знакомый инженер — вели­ колепный парень. Он страдал сердечной жабой, были при­ ступы сердечных болей. В то время у меня изредка также покалывало в сердце. И вот он стал меня уговаривать при­ нимать капли, которыми сам пользовался,—нитроглицерин. Так пристал, что пришлось взять, но, конечно, я их прини­ мать не стал, а он принимал и через месяц умер. Вот тебе и нитроглицерин! Первые жалобы Константина Эдуардовича, в связи с которыми был обнаружен у него рак желудка, появились в конце марта 1935 года. До этой болезни в течение послед­ них трех лет он находился под наблюдением филиала ле­ чебной комиссии. Тогда Константин Эдуардович только раз пожаловался на расстройство кишечника, от которого ле­ чился, главным образом, яблоками и кагором. Как-то я стал советовать ему принимать йодную настой­ ку. Он попросил объяснить ему действие йода и затем сказал: —• Пропишите, я, может быть, как-нибудь испытаю, это даже интересно.—Однако принимать все-таки не стал. В конце марта 1935 года председатель Калужской секции научных работников товарищ Самойлович известил меня, что Константину Эдуардовичу нездоровится. Я тотчас наве­ стил его. И, как всегда, он встретил меня сожалением, что меня «беспокоят по пустякам». — Ничего особенного, просто недели две у меня плохой аппетит. Я же понимаю, отчего это произошло: я совершил довольно большую прогулку и утомился. — И все же разрешите вас осмотреть,— настаивал я. — Оставьте,— возражал он.— Ведь это надо раздеваться, снимать рубашку, к чему такая возня? И все из-за пустяков,