Циолковский в воспоминаниях современников-1971

что ему удалось видеть обратную поверхность Луны. Надо же выдумать такую чушь! Я ему сказал: «Уходите и больше не являйтесь!» Была и еще одна группа посетителей, досаждавших Константину Эдуардовичу. Эти стремились воспользовать­ ся именем ученого, чтобы заручиться его рекомендатель­ ным письмом для устройства личных дел. Я не говорю о лицах, хорошо известных Константину Эдуардовичу, кото­ рым он охотно давал такие рекомендации. Но изредка являлись и совершенно незнакомые. — Помилуйте, я же его не знаю, как я могу за него ру­ чаться?— возмущался Константин Эдуардович. Его честная, непосредственная и правдивая натура не терпела никакой фальши, и подобные обращения всегда его расстраивали. Константин Эдуардович ежедневно внимательно про­ сматривал многие газеты, постоянно восхищался грандиоз­ ной стройкой и особенно радовался достижениям советской науки. Интересовался он также современной литературой, а в вечерние часы отдыха с удовольствием перечитывал русских классиков, при этом неоднократно говорил, что, пе­ речитывая несколько раз одно и то же произведение, он каждый раз находит в нем новые красоты и воспринимает его каждый раз иначе. Как больной, Константин Эдуардович был своеобразен и требовал к себе особого подхода. Например, не любил, когда врач сразу же обращался к нему с вопросом о его самочув­ ствии. — Еще не умер,— сухо ответил он на такой вопрос одно­ го из врачей. В другой раз он ответил:— Ясно, с каждым днем все лучше. Чтобы получить нужные сведения о его здоровье, лучше было начинать с беседы о предметах, не имеющих прямого отношения к болезни. Через некоторое время Константин Эдуардович сам переходил незаметно к рассказу о своем самочувствии. Отношение к медицине у него было своеобразное. — Я очень уважаю медицину, как науку,— говорил он,— помилуйте, разве я не вижу колоссальных ее достижений, докторов тоже люблю, они люди образованные, с ними интересно поговорить. Но лечиться все-таки не буду. Так как хочу прожить лишних два-три года,— неожиданно до­ бавлял он с лукавым смехом. У него создалась собственная теория о действии лекарств