Циолковский в воспоминаниях современников-1971

— Этого делать нельзя. Это нарушит строй моей работы. Так мало еще сделано и так много надо еще сделать, ведь сколько еще задумано! Как-то раз, в начале нашего знакомства, Константин Эдуардович после беседы, прощаясь со мной, просил пере­ дать благодарность секретарю Калужского райкома партии М. С. Савинову и председателю райисполкома К. Н. Хотьяну за то, что благодаря их заботе он теперь ест свою любимую гречневую кашу всегда, когда захочет. Потом уже товарищи Савинов и Хотьян рассказали мне, что, когда они были у Константина Эдуардовича, они спро­ сили его, чего бы он хотел и в чем ему нужно помочь. Он все благодарил их и отказывался от помощи, говоря, что не стоит беспокоиться, что у них ведь и так много дел в районе. Прогуливаясь, они настойчиво просили Константи­ на Эдуардовича сказать им все-таки о своем желании. И тогда застенчиво и робко он сказал: «Я очень люблю греч­ невую кашу, а в магазинах нет гречневой крупы...» Константин Эдуардович, его супруга и дочери были очень приветливы и гостеприимны. Они ни разу не выпу­ стили меня, чтобы чем-то не угостить. При этом Константин Эдуардович обязательно говорил: «Покушайте, пожалуйста», или: «Попробуйте, пожалуйста», «Эти яблоки я вырастил сам», «Эти булочки пекла сама Варвара Евграфовна» или: «А как приятно, когда во рту хорошо, вкусно, и вокруг ка­ жется все так прекрасно!». Константин Эдуардович был очень вежлив и корректен. Припоминаю такой случай. Как-то в летний выходной день я встретила его в сосновом бору во время прогулки на ве­ лосипеде. Я ехала ему навстречу, тоже на велосипеде и, чтобы дать ему дорогу, резко повернула в сторону и наеха­ ла на сосну. Меня тряхнуло, и я чуть не упала, но удержа­ лась и быстро сошла с машины. Константин Эдуардович заметил это, остановился, подошел ко мне, расспросил, все ли благополучно, не ушиблась ли я и все извинялся, изви­ нялся, тогда как ему извиняться было не за что. Я слишком поторопилась и сама была виновата. Но Константин Эду­ ардович говорил, что он сразу не заметил встречи, так как ехал, наклонив голову, задумавшись, и продолжал изви­ няться. И потом все оглядывался, чтобы знать, еду ли я. Циолковский часто приветствовал меня как бы по-пио­ нерски, поднимая кверху правую руку и говоря: «Всегда здоров!». Так он здоровался со мной при встречах на улице.