Циолковский в воспоминаниях современников-1971

нению города и между прочим сказал, что хорошо было бы какую-нибудь улицу засадить фруктовыми деревьями... Константин Эдуардович поинтересовался, как к этому отнеслись учителя. — Весьма отрицательно!— ответил я.— Не поняли. «Ишь, чего захотел! Фруктовый сад на улицах города! Нам надо давать знания учащимся, а не отвлекать их на какие-то работы». — Так это же замечательное дело!— воскликнул Кон­ стантин Эдуардович.— Фруктовый сад на улицах города! Чудесно! А я ведь мечтаю о фруктовых садах в небесном пространстве... Потом он заговорил о том, что педагогическая работа тяжела... Ведь детей приходится не просто учить, а воспи­ тывать. А это очень трудное дело, в особенности, когда не знаешь детской природы, их духовных запросов. Дети мно­ гое понимают, но не всегда могут четко и ясно высказать свои представления и мнения. И очень любознательны, хотя рассеянны. Далее он сказал, что всегда придерживался того убеждения, что бить детей и кричать на них, когда они отвлекаются, не следует. Это только расшатывает их нерв­ ную систему, и без того слабенькую, еще не окрепшую... К детям надо относиться бережно. И всегда следить за своей методикой работы. Надо искать такие способы, чтобы возбуждать внимание в детях и поддерживать их любозна­ тельность, пытливость ума, интерес к творчеству... Наступила осенняя пора 1931 года. Секция научных ра­ ботников вынесла решение провести торжественное засе­ дание в связи с 75-летием К. Э. Циолковского. Прежде всего нужно было получить на это его согласие. В один из хмурых дождливых вечеров я заглянул к нему. — А!.. Сергей Иванович! Идите, идите прямо наверх, ко мне,— радушно улыбаясь, приветствовал меня Константин Эдуардович.— Как же это вы решились идти в такую те­ мень и в такую даль? — Необходимость,— ответил я.— Наша секция научных работников намечает одно дело... В светелке яркий блеск электрической лампочки зате­ нен плотным бумажным абажуром. Над письменным столом уже по традиции висит лампа-«молния». — Это на всякий случай,— мимоходом заметил Констан­ тин Эдуардович. Он устроился в мягком кресле, взял бумагу и карандаш,