Циолковский в воспоминаниях современников-1971

— Дело ваше. Жду вас в шесть часов. Поговорим и книжки дам.— Он подал мне руку: Уговор: опоздаете — больше для меня не сущест­ вуете! Он повернулся и пошел по улице — высокий, сутулый, заложив руку за спину, а другой махая в такт шагам. Без десяти шесть. Я сижу на скамейке у ворот дома Циолковского. Солнце еще высоко, но от тополей легли на землю тени. Едва часы показали ровно шесть, я встал, дернул звонок. Опять быстрые шаги, поворот ключа, на по­ роге она. Заулыбалась: «А, вы?» — Посторонилась, давая мне войти. Я у порога вытираю о половик ноги, а она по­ неслась по коридору, толкнула дверь в конце и крикнула: «Папа, пришел отец Паисий!» Я обеими руками схватился за ключ в двери, отпер, под­ хватил свой саквояж и скорее на улицу, свернув во второй или третий переулок, догнал извозчика и крикнул: — На вокзал! На другой день к вечеру я опять очутился в «Черном Ручье». А несколько дней спустя, 28 июля, Австро-Венгрия напала на Сербию, а 1 августа Германия объявила войну России, и началась первая мировая война. Циолковский ока­ зался прав в своих опасениях. Октябрьская революция и гражданская война надолго прервали связь с Циолковским. В «Известиях» 1 мая 1925 года я прочитал статью А. Мо­ дестова «Об управляемом дирижабле К. Э. Циолковского». Суть статьи была в том, что дирижабль Циолковского и те­ перь остается на бумаге. Но я узнал, что Циолковский жив, работает, даже полу­ чил пожизненную пенсию. В октябре 1925 года я написал ему. В ответ получил открытку, из которой узнал, что он продолжает работать, издает книжки и надеется выпускать по одной каждые 3—4 месяца. В 1929 году от Циолковского пришло письмо, которое крепко мне запомнилось. «Подытоживая свою жизнь,— пи­ сал он,— я вижу, что из множества вопросов, которые меня занимали, мне удалось разрешить мало. Это меня отнюдь не печалит... Сравнивая, чем я был и чем стал, — пи­ сал он дальше,— вижу, что сделан шаг вперед. Это дает мне право сказать, что моя жизнь прожита не беспо- | лезно».