Циолковский в воспоминаниях современников-1971

тротуаров тополями и канавами; домишки в три окна с длиннющими заборами по фасаду и большущими огорода­ ми на задворках. Множество кур и еще больше собак. Лишь по телеграфным столбам и фонарям на перекрестках заме­ тишь, что ты не в деревне. Вот и Коровинская улица, а на углу — дом № 61, плот­ ный, аккуратный, под железной крышей, недавно окрашен­ ной в зеленый цвет. По мосткам, проложенным через канаву, я подошел к крыльцу и подергал ручку висячего звонка. Никто не вы­ шел. Я постучал в дверь: никого. Стучу в окна, идя по по­ рядку от крыльца на угол. В переулке тоже окно, почему-то с невыставленной еще зимней рамой. В нем появилась де­ вушка. Она закивала и показала рукой в сторону улицы. Я побежал к крыльцу. За дверью — быстрые шаги, поворот со звоном ключа, и на пороге — эта девушка в синеньком платьице и в туфельках на босу ногу. — Что вам угодно, господин реалист? Приподняв фуражку, я пробормотал, что прибыл по при­ глашению господина Циолковского. Она сказала: — Папы нету дома. — Если позволите, я подожду,— сказал я. — Папа ушел гулять,—-сказала она.— Потом будет обе­ дать. Вам лучше прийти попозже,— и закрыла дверь. Я постоял, подумал, подошел к первому окну от крыль­ ца и постучал. Эта же девушка показалась и крикнула че­ рез стекло: — Ну, чего вам еще? — Будьте любезны, куда пошел гулять ваш папаша? — Мой папаша пошел гулять вон туда! — Она мотнула головой влево и скрылась. И я пошел по улице влево и вышел на берег Оки. Про­ бираюсь между кустами и решаю, что погуляю тут, отдох­ ну, потом — в чайную, которую приметил, подъезжая к Ко­ ровинской улице, и будет как раз около шести. Внизу у воды полусидел, полулежал, откинувшись на руки и упираясь ладонями в траву, пожилой мужчина с темной бородой и в очках. Он был только в серых брюках. Рядом была аккуратно сложена рубашка, из-под нее высо­ вывались черные ботинки, на ветке куста висели шитый поясок и белая фуражка с бархатным околышем. Мужчина вдруг рывком сел, обтер ладони одна о дру­