Циолковский в воспоминаниях современников-1971

Константин Эдуардович начинает объяснять новый урок у доски или расхаживая по классу. После двух-трех фраз он останавливается и с недоумением и возмущением спра­ шивает: «Ну, что же она плачет? Разве я виноват?» Но класс неодобрительно молчит. Объяснение возобновляется, всхлипывания тоже продолжаются. И снова возмущение не дает Константину Эдуардовичу продолжать объяснение. «Плачет? А? Как будто кто-то виноват, что она ничего не знает!»— Всхлипывания усиливаются. Еще несколько рас­ сеянно сказанных фраз о новом материале, и, наконец, ре­ шительные шаги к столу. «Замолчите, не плачьте! Ладно, переправлю».— И жирная единица переправляется в не­ складную, еще более жирную тройку. И потом в раздумье и несколько смущенно: «Ну, кое-что она все-таки понимает. Да и сложная ведь это материя, какие умы об этом думали и не все ведь правильно понимали». Всхлипывания прекращаются. Успокоенный окончатель­ но, Константин Эдуардович продолжает прерванное объяс­ нение урока. Он совсем не мог видеть детских слез. Стыдно теперь и вспоминать, что мы этим пользовались. Но его непосредственность и доброта были понятны нам, детям, и как-то совсем не мешали прекрасно знать его предметы — физику и математику. Мне, склонной к гуманитарным предметам, они тоже да­ вались легко, и я никогда не скучала на уроках Констан­ тина Эдуардовича. Вероятно, потому, что объяснял он тоже, как никто: понятно, образно, наглядно, без вычурных, при­ лизанных книжных фраз, и сам увлекался тем, о чем гово­ рил. Вот он объясняет силу солнечного притяжения и так ясно и интересно, что я не удерживаюсь от вопроса: «А если постороннее тело попадет в орбиту Солнца, что с ним бу­ дет?»—«Оно будет носиться вокруг Солнца, как планета. Вот если бы Беляева (это я) очутилась там, она вечно бы носилась вместе со спутниками Солнца вокруг него». Все мгновенно представили себе Беляеву, маленькую, вихрастую, в длинном, нескладном зеленом форменном платье, в белых чулках и башмаках, несущуюся в надзвезд­ ных сферах в качестве спутника Солнца! Смеется сам Кон­ стантин Эдуардович, покатывается со смеху весь класс. Однажды во время опытов, проводившихся вместе с нами, он разбил стакан и страшно взволновался, что нам до­ станется за казенный стакан. Чтобы его успокоить, мы ска­