Васильев В.Г. Непридуманная история. Книга 1: Гавро. 2014

20 Всю ночь Дмитрий пил водку, а наутро начал резать скот. Как Елена ни просила его смириться, не делать этого, как ни пыталась не пускать его во двор, он не тронул только корову-кормилицу, да лошадей. Погрузив мясо на телеги, увёз его в город и продал где-то на рынке. Вернувшись, подо- шёл к Елене, подал ей туго завязанный свёрток с деньгами и сказал: «Возьми и спрячь подальше, пригодится. Береги детей!» Потом добавил, чтобы она накрыла стол, пригото- вила закуску, пригласил своих друзей, и началась гулянка. Елена нутром чувствовала, что добром это не кончится, смотрела со слезами за происходящим. Мальчишки вились вокруг отца, он брал их на руки, обнимал, что-то говорил. Было уже поздно, когда пришедшие жёны развели своих пьяных мужей по домам. Елена тоже помогла отяжелевше- му Мидо добраться до кровати. Сама только к утру смогла задремать, но тут же проснулась от сильного стука в дверь. На дворе заливались лаем их и соседские собаки. Сразу заколотилось сердце, пересохло во рту. «Кто там?» – спросила тихо она и подошла к двери. «Открывайте, мили- ция!» – потребовали в ответ. Она на ломанном русском языке сказала, что ей нужно одеться. Сама подбежала к Мидо, рас- толкала его и сказала о непрошеных гостях. Он сразу про- трезвел и процедил: «Что, уже пришли? Быстро!» Сам оделся, не зажигая лампы, посмотрел в окна. В утренних сумерках маячили люди с винтовками, стояла лошадь с телегой. Он понял, что дом его окружён, и бежать уже поздно. Ясно было, что пришли по его душу, арестовывать, и любое его сопротивление бесполезно: только усугубит положение семьи. Выругался в сердцах, ведь говорили мужики ему, предупреждали, чтобы ушёл в горы, да надоело всё уже, опо- стылело бояться! Обнял жену, проснувшихся и плачущих ребятишек, поцеловал всех и сказал: «Простите меня, что так получилось, не смог я переступить через себя, подвёл и себя и всех вас. Держитесь крепче друг за друга, берегите друг друга, жалейте свою мать. Может быть, меня отпустят, я ведь не грешен, никого не убивал и не ограбил». Дверь уже ходила ходуном под ударами прикладов. «Да иду я, иду, мать вашу!» – выругался, открыл дверь и вышел.