Восславим наших матерей - 2012

означал, что город ещё жив. Внезапно репродуктор оживал, раздавался голос, который несколько раз повторял: «Внимание! Воздушная тревога!». По этому сигналу мы с бабушкой первое время выходили из дома, спускаясь на улицу с третьего этажа, и шли куда- то в бомбоубежище. Там было много людей, которые сидели на длинных скамьях и молчали. Когда объявляли «Отбой», все расхо­ дились по домам. Со временем воздушные налёты становились всё чаще. Хо­ дить в убежище нам было всё труднее. Наши силы были на исхо­ де из-за начавшегося голода. Наконец, мы перестали реагировать на объявления тревоги и в бомбоубежище уже не ходили. К этому времени я перестал видеть мать и отца и находился целиком под опекой бабушки. Очень хотелось есть, чувство голо­ да никогда уже не покидало. С приближением зимы дома стано­ вилось всё холоднее. Бабушка заворачивала меня в какие-то оде­ яла, но согреться было всё равно невозможно. В тёмное время я любил сидеть у окна, наблюдая за вражескими налётами. Бомбы летели вниз с ужасным воем, по небу шарили постоянно прожек­ торы, откуда-то били зенитки. Ночью над городом были подня­ ты аэростаты, наполненные водородом. Врезаясь в них, фашист­ ские самолёты ярко вспыхивали и сгорали. В ночном небе это выглядело очень красиво. Днём аэростаты опускали и куда-то уно­ сили, а ночью поднимали снова. Каждый день, когда на улице было уже светло, мы с бабушкой шли за хлебом. Она никогда не оставляла меня одного дома, опаса­ ясь, что может не застать меня в живых. Нам полагалось на двоих по «иждивенческим» карточкам два кусочка по 125 граммов. Больше по карточкам ничего не выдавалось. В магазине всегда была большая очередь. Многие ленинградцы, стоя в очереди, падали от голода и уже не могли подняться. Они так и оставались лежать, помочь им ни у кого не было сил. Иногда очередь оглашалась безумными криками. Бабушка говорила, что это у кого-то в очереди украли карточки. В то время это означало неминуемую голодную смерть. Иногда бабушке удавалось обменять что-нибудь из одежды на горсть какой-то крупы. Тогда она варила мне кашу. И это был настоящий праздник. Но такое случалось очень редко.