Восславим наших матерей - 2012

шие братья были вывезены из Ле­ нинграда (некоторые родители уез­ жали, оставив детей), а наша м ам а- безграмотная женщина, но с огром­ ным чувством материнства - бро­ силась разыскивать своих сыновей. Нашла, привезла вечером в Ле­ нинград, а утром папа уехал с за­ водом в эвакуацию. Мама с тремя детьми (Боря -11 лет, Вова - 9 лет, Тамара - 2 года) и свекровью ос­ талась в городе. Очень плакал сын . . Володя, что больше не увидит Громова Евгения Фёдоровна — ^ ^ папу . Так и сл у ч и л о сь (В ол о д я умер 23 февраля 1942года). С тех пор у мамы не существовало праздника - ни дня Красной Армии, ни дня Советской Ар­ мии, а только слёзы. Началась блокада. Мама работала на заводе «Карла Маркса», а дома ждали голодные дети и свекровь. Свекровь умерла в ноябре 1941 года. Когда объявлялась воздушная тревога, мастер, пони­ мая её состояние, отпускал её, и она бежала домой, где, нагоро­ див стулья на диване, прятались дети. На заводе работающих кор­ мили супом, и мама выпивала постный бульон, а что оставалось, приносила домой. Вечером разводила водой, разогревала и кор­ мила детей. Утром, уходя на работу, мама каждому оставляла его кусочек и подписывала: это Боре, это Володе, это Тамаре. Всё, что можно было использовать в пищу (трава, торф, земля с Бада­ евских складов, которую разводили водой и процеживали: там же был расплавленный сахар и шоколад) - всё шло в дело. Соседка приносила маме из госпиталя куриные косточки, ко­ торые оставались от стола раненых, мама их парила до мягкости - и этим тоже нас кормила. Когда весной мама вывела нас (меня вынесла, так как я не ходила), соседки сказали, что у Жени дети ничего. От голода у мамы была страшная цинга. Она так опух­ ла, налилась водой, что казалось, коснись лица - и всё потечёт; обувь носила 41-го размера вместо 36-го. Она слегла. Когда Бо­