Сибирские страницы Великой Отечественной - 2005

перед ним. Те семьдесят один человек, чьи останки нашли в подвале Белого дворца под лаконичным отчётом на камне: «Умираем, не сра­ мя». И тот безымянный солдат, который спустя месяц —20 июля! — выцарапал на стене: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина». И те почти триста защитников Восточного форта, которых он терял день за днем... Он ужаснулся этой огромной братской могиле, где сгорели мо­ лодые жизни, и показалось ему, что не крепость это вовсе, а храм, в котором вечно будет жить душа ушедшего поколения. Он сорвал на память горсть травы на валу своего форта и уехал домой с такой болью в сердце, как будто снова был ранен. Потом почти каждый год он возвращался к этим руинам, встречался с оставшимися защитни­ ками крепости, радовался тому, что они снова вместе... В канун 30-летия Победы, когда я готовила о нём материал в газету, мы вновь развернули план крепости, перебирали фотографии, читали письма. «Я мать воина 333-го полка Майорова Венициана. Может, вам при­ ходилось встречаться с моим сыном?..» «В вашем рассказе в книге «Герои Брестской крепости» упомянут Бородич. У меня сын Денис Бородич служил в Бресте с 1939 года...» «Вы побывали в Бресте, рассказывали там о моём муже Скрипнике. Прошу вас, напишите, как вы там, в крепости...» Он всем отвечал подробно как мог. Он хотел написать о концлагерях, о жизни и борьбе в плену. Принимался несколько раз и опять переделы­ вал. Каждый вариант неизменно начинался со слов: «Когда очнулся...» Спрашивала его, почему воспоминания начинаются так, а не с того июньского утра. Он ответил: —Не могу. У меня этот месяц в каком-то особом измерении. Смотрю на календарь: 24-е число —это когда мы нетронутый склад патронов нашли. 26-е число —когда мы женщин в плен... зубами скрипели, а провожали... Судьба подарила мне счастье знать этого человека много лет. В 2004 году ему бы исполнилось 90. Работал он директором мебельного мага­ зина на проспекте Дзержинского. Росту небольшого, хлопотливый, стес­ нительный. Глаза добрые, улыбчивые. Любил шутку и всегда готов был с юмором ответить на любую конфликтную ситуацию, его выдержки и тактичности хватало на всех: на коллектив, на покупателей, на семью. А вот его сердцу силы не хватило. Иван Федорович даже на заслуженном отдыхе всё спешил на встречи —то в Дом офицеров, то к студентам, то в школу. Спешил рассказать о тех, кто первым встретил кровавый рассвет и не устрашился, не согнулся, не от­ ступил. Может, сегодня, хотя бы через шестьдесят с лишним лет, хватит у нас мудрости и благодарности, чтобы за всех их увековечить память одного, сделавшего честь нашему городу.