Сибирские страницы Великой Отечественной - 2005

ежемесячную военных лет зарплату и членские взносы. Первый мой аванс в цехе — 70 рублей, а к концу войны только один взнос - 75 рублей при месячной зарплате 2500. Мы подписывались на заём, часто вносили в фонд обороны однодневные заработки, собирали тёп­ лые вещи для бойцов Красной Армии, писали письма на фронт. Это делала вся страна. Мы регулярно получали немного продуктов по талонам: хлеб, масло, сахар, мясо, рыбу, крупу и макароны. Что-то покупали на рынке: например, в марте 1942-го мясо стоило 70 рублей кило­ грамм, ведро картошки тоже 70, литр молока 15—20 рублей. В цехо­ вой столовой меню было скудным: щи или галушки (35 коп.), ман­ ный суп, чай (12 коп.)... Мясное блюдо было редко. Хлеб (как и ложку) я приносил из дома. Жизнь продолжалась. Работа на заводе —основное занятие. Но я ещё по поручению райкома комсомола вёл трижды в неделю полит­ информации в госпитале (там мне впервые раненые бойцы показыва­ ли их «личные» осколки снарядов, добытые хирургами из тела). Ходили с другом на стадион кататься —он на коньках, я на лыжах . Кино, конечно, посещали, я брал книги в библиотеке. Я даже в драмтеатр, помню, ходил, когда здесь был на гастролях новосибир­ ский «Красный Факел». Какие спектакли смотрел? В декабре 1941 г. это были «Фельдмаршал Кутузов», «Беглянка». Был очень удивлен, увидев в фойе женщин в красивых платьях , но (новое для меня слово) в пимах, то бишь в валенках. На рынке они, кстати, стоили 500—800 рублей. Мы всё время ждали хороших вестей с фронтов, их долго не было. Наши личные неприятности казались микроскопическими по сравнению с общей бедой. Ну, украли у меня однажды хлеб из кармана пальто. Ну, сгорели по моей же глупости сушившиеся на печке шикарные, с трудом купленные, крепчайшие (на винтовых гвоздях!) рабочие ботинки. И даже когда в цехе сорвавшаяся со станка деталь в кровь разбила мне лицо, первый в жизни больнич­ ный лист был пустячком . Вместо кожаных надел брезентовые бо­ тинки на деревянной подошве (как же они громко цокали подо мной в ночном тоннеле, который идёт под заводской территорией, соединяя Верхнюю колонию с городской площадью). Потом мать сделала мне (пригодилась швейная машина!) стеганые из ваты «бур­ ки» , которые носил с галошами. Однажды опоздал на работу в ночную смену, что было недопустимо. Меня судили: четыре месяца удерживали из зарплаты по двадцать процентов. Не огорчился, ведь всё равно - в фонд обороны!