Это мы, крещенные блокадой - 2007

рабочим Кировского завода. Рабочих рук не хватало, многие ушли на фронт в составе дивизий народного ополчения. Попали в столярный цех, где нам доверили работу по сборке ящиков для мин и снарядов. Был конец августа, обстановка вокруг города все больше ухудшалась. 30 августа немцы захватили ж/д стан­ цию Мга и город оказался в кольце блокады. Несмотря на это, руко­ водство города нашло возможным с 1сентября начать занятия во всех учебных заведениях города. Приступил к занятиям и наш пя­ тый курс института. Занятия шли усиленно, хотя с питанием уже начались проблемы: со 2 сентября норма выдачи хлеба была уменьшена сразу с 600 до 400 г (норма служащих и учащихся). Правда, вначале это не особенно ощущалось, так как в студен­ ческих столовых еще были в запасе овощи и ненормированные в то время другие продукты. На фронте дела ухудшались, немцы вышли к Гатчине и стали обстреливать город артиллерией через залив, где расстояние не пре­ вышало 10 км, а наш студенческий городок находился почти на бе­ регу залива, рядом с судостроительным заводом, и одним из первых почувствовал, что такое разрывы артиллерийских снарядов. 4 сентября наш городок, прилегавший к территории завода им. 8Марта, был подвергнут массированному обстрелу крупнокалибер­ ной артиллерией. В корпус, где мы жили (а дело было вечером, когда все уже при­ шли из института), попало несколько снарядов. Этот день, первые потери среди студентов врезались в память. Как сейчас помню этот противный вой - ведь было слышно, как производится выстрел, вой летящего снаряда и грохот удара, и если это рядом, то запах гари. В этот день мы впервые увидели последствия обстрела. Снаряд ударил отвесно в соседний подъезд нашего дома, прошел через тре­ тий этаж, и разорвался между вторым и третьим этажами. Опомнившись и придя в себя, мы побежали смотреть, что же произошло, и увидели страшную картину. В этом подъезде на вто­ ром этаже жили девушки-студентки, а так как дело было вечером, все они находились в комнатах, и было их человек 10-12. Осмотрев комнату, где разорвался снаряд, мы поняли, что от них ничего не осталось. Ничего... Все забрызгано кровью, заметны только тряп­ ки и куски от чего-то... В соседних комнатах в живых тоже никого не осталось. Мы были в шоке: помогать было некому. В последующие дни обстрелы и жертвы стали обыденным явле­ нием, и к этому стали привыкать, как ни странно это звучит. Но, 237