Это мы, крещенные блокадой - 2007

рован и голодал. С каждым днем все чаще город обстреливали и бомбили с воздуха. То и дело раздавались звуки сирены и по радио сообщали: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Люди быст­ ро, захватив с собой жизненно необходимое, спускались в бомбоу­ бежища переждать вражеский налет, хотя и это далеко не всегда спасало от гибели. В начале войны мы жили в Петроградском районе на улице Съез- женской, пока однажды (где-то в конце сентября 1941 года) во двор нашего дома не попала 800-килограммовая фугасная бомба, кото­ рая ушла под дом, но не взорвалась по какой-то счастливой случай­ ности, а дом серьезно повредила. Во многих квартирах повылетали окна и двери вместе сфрамугами, растрескались стены и перекрытия, обрушились лестничные марши. Людей из бомбоубежища срочно перевели в здание институ­ та, расположенного через 2-3 дома от нашего, где мы пробыли до рассвета, а утром папа, как эквилибрист, по разрушенной лес­ тнице добрался до 5-го этажа, взял из квартиры самое необходи­ мое, и мы перебрались к родственникам на Голодай (остров Де­ кабристов), где прожили до 5 января 1942 года. Дом, в котором мы жили, находился очень близко к Финскому заливу и часто по­ падал под артиллерийский обстрел. Поэтому мы, по настоянию мамы, перебрались к ее подруге на Пушкарскую, в маленькую 8- метровую комнатушку, где стояли кровать, стол, комод и железная печка, которую топили мебелью, книгами и всем, что могло гореть. Окно комнаты было закрыто матрасом и одеялами, так как стекол в нем не было. Спали мы все на одной кровати, одетые в зимние пальто и вален­ ки, под ватными одеялами. Мы с мамой по краям, а сестренка (ей тогда было 3 года) в середине. Папа в это время, можно сказать, жил на заводе. Прямо возле станков поочередно отдыхали, а всё остальное время отдавали работе. Мама работала в госпитале, расположенном в школе, в которой я училасьдо войны.И вот 14января 1942 года в госпиталь, прямо с заво­ да, привезли обессилевшего от голода папу. А 18января его не стало. В связи стем, что умерших из военного госпиталя родственникам не отда­ вали, онбылпохороненнаПискаревскомкладбищевбратскоймогиле. В марте того же года от голода умер дедушка (мамин отец). Бабушка взяла к себе жить тоже овдовевшую к тому времени сест­ ру, и маме предложила переехать к ней, чтобы, живя вместе, было легче отапливать комнату и, по мере сил, поддерживать друг друга. Так мы оказались в доме № 79 на Большом проспекте, где и прожи­ вали до 3 сентября 1942 года, пока нас не эвакуировали. 19