Это мы, крещенные блокадой - 2007

стоял, дверь вагона была открыта, и кто-то кричал, чтобы мы не­ медленно покинули вагон и легли на землю. Отбежав какое-то расстояние от вагона, мы упали навзничь. Наш эшелон бомбил фашистский самолет. Бомбы летели вниз с ужас­ ным воем. Немцы ставили на бомбы специальные вертушки, они и создавали этот вой для усиления психического воздействия. Бабуш­ ка прижимала мою голову к земле, а я все пытался ее поднять и посмотреть, как бомбы отрываются от самолета. Наконец, фашист улетел, и эшелон двинулся дальше. На одной из остановок бабушка обменяла самовар на котелок горячей картошки и бидончик молока. Вот это был пир! Наконец, мы доехали до города Кирова (ныне Вятка). И там каждый получил, кроме кружки кипятка, миску горячей каши из чечевицы. Ее изуми­ тельный вкус я запомнил на всю жизнь. В Кирове мы встретились с матерью, которая прибыла с заводом. Дальше мы ехали все вмес­ те. Там же мы получили известие, что мой отец скончался в больни­ це от дистрофии. Так трагично закончилось мое блокадное детство. Впереди меня ждала далекая и таинственная Сибирь, которая стала мне вскоре второй Родиной. ТАРАСОВА Мария Ивановна, 1925 года рождения Какой бы мы красивой были парой... В начале осени 1941 года, когда буквально с неба сыпались «зажигалки», мне пришлось потушить три из них. Кругом все горело, сто­ ял черный дым, а вскоре засвистели фугасные бомбы. При домоуправлении были организова­ ны несколько звеньев: пожарное, санитарное, связи. Мне тогда исполнилось 16 лет и нас, подростков, отправляли на оборонные работы под Ленинградом и в самом городе. 15 июля 1941 года отец ушел на фронт. Всемье осталось четверо детей, мама, бабушка. Мама работала на швейной фабрике, на углу Расстанной иЛиговки. Я тоже устроилась туда на работу, сначала ученицей, затем швеёй. Здесь шили обмундирование для наших воинов. Начался голод. Рабочие получали 250 г хлеба, иждивенцы -125. 212