Покрышкин А. И., Небо войны. Повесть фронтовых лет - 1988

море для разворота. И опять на них с высоты свалились вражеские истребители. Крюков со своим ведомым отразил их нападение, а я перехватил пару «мессеров», которая мчалась к нашему отставшему бомбардировщику. Тяжело было вести бой против двух опытных фашистских летчиков. Не раз огненные трассы вражеских снарядов проносились буквально рядом с моей кабиной. И все-таки я оказался удачливее своих противников. Одна из выпущенных мной пушечно-пулеметных очере­ дей достигла цели. Новенький МЕ-109Г-2 вспыхнул и по­ шел к воде. Возвращаясь домой, я думал, как мне в этом бою не­ доставало Островского; надо обязательно взять его с со­ бой. Пусть умножает свой личный счет мести врагу. Приземлившись, я не увидел на стоянке самолета Ост­ ровского. Техники сказали, что он не прилетел. Где же он, мой «приемный сын»? Что с ним случилось? Стал звонить по телефону — бесполезно. Никто ничего не знал. Всю ночь я не мог уснуть. Никогда у меня на сердце не было так тревожно. Память снова и снова воскрешала вчерашний разговор с ним и те слова, которые поколебали мое решение не брать его в этот трудный полет. «Мне моя биография не позволяет сидеть на аэродроме!»— с обидой заявил Николай, видя, что никакие другие доводы в рас­ чет не берутся. И тогда я сдался. Утром в числе многих звонков раздался и тот, какого мы ожидали. Кто-то глуховатым, едва слышным голосом сообщил, что летчик 16-го гвардейского полка Островский похоронен у станицы Кубанской. Его подбили вражеские «охотники», когда он возвращался домой. Островский вы­ бросился из горящей машины на парашюте и был расстре­ лян «мессерами» в воздухе. Узнав об этом, я места себе не мог найти. У меня даже в сознании не укладывалось, что можно поступить так с безоружным человеком. Сколько раз я, сбив «мессера», видел, как спускается на парашюте немецкий летчик. Но у меня и мысли не возникало уничтожить его в воздухе. А они вон как с нашим братом поступают! Ну что ж, твердо решил я, теперь пусть и они не ждут от нас ни­ какой пощады. Не будет ее! В тот же день, когда нервы мои были напряжены до предела, я узнал о позорном поступке Паскеева. Во время воздушного боя над Малой землей он бросил своего ведо­ мого Вербицкого, и тот погиб. Взбешенный, я решил соб­