Сибирская советская энциклопедия_Том3

люционного движения 1905. Бурная поросль этого поколения представлена именами Оли- гера (см.), Шишкова (см.), Гольдберга (см.), Но­ воселова (см.), Гребенщикова (см.), Вяткина (см.), Жилякова (см.), Окулова (см.), Исакова (см.), А. Сорокина (см.), Вережникова (см.), Бах­ метьева (см.), Березовского (см.), В. Анучина и др. С ними же непосредственно связаны писате­ ли—полит, ссыльные, представители рев. тече­ ний 900-х гг., именно в сиб. ссылке сформиро­ вавшиеся как писатели: Войтинский (см.), Дра- верт (см.), Пруссак (см.). Писателей этого по­ коления нельзя втиснуть в рамки единого ли- тер.-общественного направления. При внешнем единстве областных мотивов их творчества они, вследствие более четкого определения классо­ вых противоречий как в общерус. жизни, так и в Сиб., значит, отличаются друг от друга рез­ кими социально-классовыми чертами своего письма и всего облика творчества. Начальным периодом этого литер, движения следует считать появление «Первого литер, сборника сибиряков» (1906), в к-ром об’едини- лась группа сиб. литер, молодежи (Гольдберг, Березовский, Вяткин, Дубровский (см.) и др.). С того же времени начинают появляться расска­ зы писателей-сибиряков и на страницах «тол­ стых» журналов: с 1906— Олигер, и несколь­ ко позже— Вережников, а с 1912—13— писате­ ли-сибиряки выступают в столичных изданиях уже целой группой, давая повод говорить кри­ тике об особом течении в рус. литературе. За это время появились рассказы и повести Гре­ бенщикова (в «Современнике» — «Ханство Ба- тырбека», «Волчья жизнь»; в «Ежемесячном Журнале» (1914— 15) «Змей Горыныч», «Лесные короли», «На Иртыше»; в «Летописи» Горько­ го, сыгравшего огромную роль в организации и сплочения сиб. писателей—«Любава» (1917). В «Летописи» же за 1916— 17 повести Новоселова «Беловодье», «Жабья жизнь»; в «Современном Мире» — рассказы из амурской приисковой жизни Вережникова (1912—13) и Исакова (см.) «Там, в горных долинах» (1916); Шишков печа­ тался в «Заветах»: «Краля» (1912), «Суд ско­ рый» (1914); в «Енисейском Журнале» — «Чуй- ские были» (1914) и в «Летописи», где было по­ мещено одно из главнейших его произведений «Тайга» (1916). В «Вестнике Европы» (1915—16) появились рассказы Вл. Войтинского («Белая ночь», «По Сибири» и др.); в «Новом Слове» и «Современнике» (1913)—рассказы Окулова («Ог- га» и др.). В центр, же изд-вах выходит ряд сб. сибиряков: «Тунгусские рассказы» Гольдберга (1914), «В просторах Сибири» Гребенщикова (1914), его же «Степь да небо» (1917), «Змей Горыныч» (1916), Шишкова «Сибирский сказ» (1915), Вяткина «Под сев. небом» (1913), в Каза­ ни — сб. стихотворений Драверта «Под небом Якутского края» (1911) и т. д. Наконец, проис­ ходит оживление и в самой Сиб., где выходит целая серия альманахов (см.), а также неболь­ ших литературных, преимущественно ежене­ дельных, журналов: «Молодая Сибирь» (Томск, 1909), «Сибирская Новь» (Томск, 1910), «Сиб-ий журнал для всех» (Томск, 1912), «Сибирская Не­ деля» (Иркутск, 1913—14), «Сиб-кий студент» (Томск, 1915) и др. Эти попытки завершаются созданием журнала (с областническими установ­ ками) «Сиб. Записки» (см.) (1916—19), и «Сиб. Рассвет» (см.) (1918— 19); последний стоит уже на грани двух эпох. В Иркутске во время войны, перед рев. выходил небольшой литер, журн. «Багульник», стоявший на позициях интерна­ ционализма и об ’единявший группу молодых поэтов, представителей тогдашних «левых те­ чений в поэзии» (во главе с В. Пруссаком), мар­ ксистских критиков и публицистов: Е. Преоб­ раженский (см.), Е. Ярославский (см.), В. 6а- тин-Быстрянский (см.), Н. Чужак. В творчестве Шишкова, Гольдберга, отчасти Олигера и некоторых др. отобразилась полу- патриархальная, пронизанная собственнически­ ми интересами, сиб. деревня: косная и недовер­ чивая к далекому— чиновному и торговому, а позже революционному — городу. С наиб, вы­ пуклостью эта сторона отображена в творче­ стве Гребенщикова с его идеализацией и апо­ логией зажиточного старожильческого кре­ стьянства. Свое завершение она получила в по­ революционный период его деятельности, ког­ да Гребенщиков с логической неизбежностью оказался в стане контррев. и эмиграции. Гене­ тически писатели-сибиряки тесно связаны с те­ матикой предыдущей эпохи. Почти все они на­ чинают с этнографических тем («Тунгусские рассказы» Гольдберга, «Ханство Батырбека» Гребенщикова, «Исишкина мечта» Новоселова, «Чуйские были» Шишкова и др.). В отличие от предыдущей эпохи, собственно этнографиче­ ские моменты уже отступают на второй план, и центр, место занимают мотивы социальные. Эта связь с предыдущим поколением писате­ лей обнаруживается и в основном методе раз­ вертывания и раскрытия сиб. темы через пей­ заж. Все писатели этой группы— пейзажисты; картины природы занимают в их творчестве огромное место, но отношение к природе и ме­ тод ее художественного воссоздания—уже иной Сиб. природа перестает быть чужой и враждеб­ ной, наоборот, в их творчестве как бы вновь воскресает тот лирический краеведческий па­ фос, к-рый был так характерен для первых деятелей сиб. лит-ры, и к-рый также тесно свя­ зан с их областническими установками. Областнические установки периода 1905—1906 уже далеко не те, что установки 60—70-х гг. Идейная роль народничества снижается. Пози­ ции мелкобуржуазной народнич. интеллигенции, передовые для 60—70-х гг., становятся реакци­ онными, и значит, часть сиб. писателей смыкает­ ся с эсерами, становясь выразителями идеологии сиб. деревенской буржуазии. Сиб. стихия для них—крестьянская стихия, и сами они всецело во власти этого крестьянского мелкобуржуазно­ го мироощущения, в призме к-рого ими и вос­ принимается вся Сибирь. Власть сиб. деревен­ ской стихии обнаруживается не только в тема­ тике (преобладание произведений, воспроизво­ дящих быт сиб. деревни), но и во всей сист. образов, в стиле, во всем мироощущении писа­ телей этой эпохи, поскольку оно обнаруживает­ ся в художественных образах. Это особенно рельефно проявилось в наиб, значит, вещах этого периода, как «Тайга» Шишкова, «Бело­ водье» Новоселова, «Темное» и «Братья Верхо­ туровы» Гольдберга. Деревня изображается, по преим., в мрачных и суровых тонах темного быта. Отсутствие понимания классовой борьбы внутри самой сиб. деревни, неуменье вскрыть ее соц. расслоение вело, с одной стороны, к идеа­ лизации этого быта (Гребенщиков), с другой— к сознанию неизбежной покоренное™ этому бы­ ту, к сознанию его безвыходности и порождало пессимистические концепции в восприятии Сиби­ ри. Гольдберг рисует молчаливую деревню, «от­ гороженную от белого света» «широкими поля­ нами», «бескрайною тайгою и выс. хребтами»; она изображается всецело «во власти темного» и его герои бьются в тяжелых, трудных, но безуспешных попытках «разрушить этот плен»; такую же попытку вырваться из-под власти