Сибирская советская энциклопедия_Том3

Особняком в этом ряду стоит поэма Рылеева «Войнаровский». Формально она также принад­ лежит к общему кругу романтических поэм 20-х гг., но она уже связана у Рылеева с под­ линно -историческими лицами (Войнаровский, историк Сибири — Миллер), насыщена гражд. мотивами и вместе с тем в ней отчетливо чув­ ствуется стремление поэта освободиться от установив­ шихся шаблонов и более точно и правдиво передать местный колорит и черты местного быта. Для созда­ ния этой поэмы Рылеев изучает местные источни­ ки, путешествия, пользует­ ся рассказами лиц, знаю­ щих Сев. Сиб. (напр., В. И. Штейнгеля) — и в поэме он с большой чуткостью сумел воспроизвести пей­ зажи Сев. Сиб. и общий рисунок северного быта. М. п., для передачи мест­ ного колорита Рылеев ши­ роко пользуется введением в текст т. наз. провинциа- лизмов, т.-е. местных слов и выражений, и даже со­ провождает поэму спец. примечаниями для поясне­ ния этнографических и диа­ лектологических моментов. К тому же типу принад­ лежат поэмы Бальдауфа (см.) и Таскина, служивших горн, инженерами в Забай­ калье. Поэма Бальдауфа «Авван и Гайро (тунгусская повесть)» обладает доволь­ но высокими художествен­ ными достоинствами. Тема поэмы — любовь русского к тунгусской девушке; построена она на том же противопоставлении, кото­ рое стало каноническим в русской литерату­ ре со времен «Кавказского пленника» и «Цы­ ган»— разочарованный, рефлективный предста­ витель городской, культурной жизни и полная здорового, радостного ощущения жизни «дева степей». Но за всей условностью и трафарет­ ностью поэмы обнаруживается подлинное поэ­ тическое выражение, навеянное местной при­ родой, и стремление найти и выработать ху­ дожественные средства для передачи местного колорита. С этой стороны поэма Бальдауфа и особенно его лирические стихотворения («К бу­ рятке», «Самуйя») должны быть причислены к лучшим произведениям старинной лирики с си­ бирской тематикой. Произведения Бальдауфа, написанные еще в начале 30-х гг., в печати по­ явились только в 70-х, в сборнике «Воспоми­ нания бывших питомцев Горного института». В том же сборнике помещены произведения А. Таскина «Нерчинские беглецы», «Ночь на бе­ регу Онон-Борзи» и др., также написанные в 30-х годах. В пейзажных картинах Таскина на первый план выступают исторические раздумья о великом прошлом туземных племен. Эти моти­ вы мрачной суровости и былого величия стра­ ны также принадлежат к числу общих мест со­ временной поэтики Сибири. Эти же мотивы встречаются в лирике Ив. Петрова, у Инозем­ цева, позже у А. Штукенберга («Сибирские ме­ лодии», СПб., 1846). Такими же культурными одиночками были и разбросанные по разным местам Сиб. поэты- декабристы А. Одоевский, В. Кюхельбекер, В. Раевский, А. Бестужев-Марлинский, Н. Чижов. В лирике декабристов отразились гл. обр. на­ строения и переживания изгнанников. В приз­ ме настроений изгнанников передаются и впе­ чатления от сиб. природы. Таковы, напр., «Ар- гунь», «19 октября 1836 г.» — В. Кюхельбекера; «Кн. Волконской* и «Куда несетесь вы, крылатые ста­ ницы» — А. Одоевского; «Икугуан» — В. Раевского; «Журавли»—Чижова; «Ше- бетуй»—Марлинского. Наи­ более яркими представите­ лями этой изгнаннической лирики являются Кюхель­ бекер и Одоевский. Дека­ бристы же впервые, в ли­ це Марлинского и Чижова, обратились к нар. поэзии туземных племен, как к источнику поэтической ра­ боты: баллады Чижова «Ну- ча», «Воздушная дева»; бал­ лада Марлинского «Са- атырь» заимствованы из якутского фольклора. На­ конец, Марлинский дал ряд сибирских очерков в прозе («Исых», «Отрывки из сиб. рассказов»), сюда же сле­ дует отнести «Письма к д-ру Эрману» («Сибирь и Кавказ»), Эти очерки яв­ ляются одними из первых опытов того жанра, кото­ рый получил позже назва­ ние «очерковой прозы»; за­ чинателем его для Сиб. был Марлинский. Ему подража­ ли Н. Бобылев («Белый ме­ сяц»), М. Александров («Воздушный тарантас») и др. Основной чертой очерков Марлинского является их лирический пейзаж. По замеча­ нию академика Котляревского, он «был первым писателем, в случайных и беглых заметках которого местный колорит был выдержан в согласии с правдой». В этих же очерках Мар­ линский наряду р этнографическими зарисов­ ками затронул и ряд общих вопросов, в том числе и об экономическом значении и роли Си­ бири, в частности, Марлинский первый выска­ зал убеждение, что «Сибирь — будущая стра­ на мануфактур» (т.-е. промышленности). Но, в общем, вся эта «Sibirica» есть только отзвук общей колонизационной линии и ни в какой мере не отражает ни эконом, развития Сиб., ни ее соц.-классовых противоречий. Это еще толь­ ко «сиб. тема», но ни в какой мере не «сиб. литература». Последняя создается в самой Сиб. писателями, тесно и органически с ней связан­ ными, ее уроженцами и непосредственными дея­ телями, представителями различных ее соц. слоев. Литер, группировки и течения создаются в Сиб. уже с конца XVIII века. Первым цен­ тром их является старейший культурный центр Сибири — Тобольск. Тобольск до рус. периода был крупнейшим эконом, и культурным центром Сибири. Он был резиденцией сиб. хана и центром торговли с Китайскими Туркестаном и Кашгаром. Это знач. Тобольск удерживал некоторое время и после завоевания Сиб. русскими. В XVII веке То­ больск еще успешно торговал с Бухарой, но затем постепенно бухарская торг. перешла в Ирбит и на юг, Тобольск же все более и более Из книги В. Димитриева „Ореады", 1809