Историческая энциклопедия Сибири II

рус. репатриантами из Маньчжурии приехало лишь нек- рое число потомков смешанных браков, их разместили в Сибири и Казахстане. К ним можно добавить незначит. число мигрировавших из КНР бывш. гоминьдановцев. На протяжении 1970-80-х гг. в Сибири, как и в СССР в целом, кит. мигранты, изолированные от родины, переживали процесс ассимиляции. К кон. 1980-х гг. в Красноярском кр. проживало ок. 150 К. — граж­ дан КНР или лиц без гражданства; в др. регионах, за искл., очевидно, Иркутской обл., это число было еще меньшим. Что касается всех этнич. К., то их на восто­ ке России осталось неск. тысяч чел., на Д. Востоке, по переписи 1979, насчитывалось 1 742 К. Потомки К. в СССР к кон. 1980-х гг. в осн. утратили связи не толь­ ко с Китаем, но и с кит. культурой. В кон. 1980-х гг. после нормализации отношений между СССР и Китаем и введения в 1988 безвизового режима произошел новый всплеск кит. иммиграции в страну. В 1990 в СССР работало уже ок. 15 тыс. К., более пол. из к-рых приехали из Хэйлунцзяна. Пик кит. миграций пришелся на 1993, когда Россию посетила 751 тыс. граждан КНР, числ. К. на Д. Востоке достигла, по разным оценкам, от 50 до 100 тыс. чел. В 1993-95 в паспорт, столах Иркутска регистрировалось по 4—5 тыс. кит. мигрантов. Что касается рабочих, то их мак­ симум также пришелся на 1993, когда только в Иркутс­ кую обл. прибыло ок. 3 тыс. рабочих из КНР, в 1996 их было уже менее 1,2 тыс. чел. В 1996 в Иркутскую обл., по офиц. данным, въехало ок. 6 тыс. граждан КНР. В др. регионах Сибири сложилась неск. иная ситуация. Напр., в Красноярском кр. в 1994 официально кит. ра­ бочих не было, а в кач-ве туристов край посетило лишь 25 граждан КНР. Реально же в этот период Красноярск посетило неск. сотен торговцев из КНР, в значит, части этнич. корейцев. В Туве с 1994 по 2003 побывало ок. 400 К., в 2 раза меньше, чем американцев, и столько же, сколько граждан Германии или Узбекистана. В 1990-х гг. Сибирь и Д. Восток посещали в осн. 3 категории граждан КНР: рабочие, учащиеся и торгов­ цы. Практически все рабочие, особенно ханьцы, завози­ лись организованно, контролировались и учитывались без больших проблем. В 1992 было подписано рос.-кит. соглашение о принципах найма кит. раб. силы для ра­ боты в России. В 1994 в Приморском кр. насчитыва­ лось 13 423 кит. рабочих, в Хабаровском кр. — 1 947, Амурской обл. — 1 495, Сахалинской обл. — 894, Ев­ рейской АО —609, Камчатской обл. —364. Труд К. на­ иболее интенсивно использовался в стр-ве, с. х., лесной пром-ти. Довольно много было в России студентов, в 1994 в Иркутске учились 774 К. О числ. кит. торгов­ цев в Сибири в 1990-х гг., до пол. к-рых составляли этнич. корейцы, точных данных до сих пор нет. С нач. 1990-х гг. кит. коммерсанты заняли прочные позиции на потребительском рынке и в сфере общепита Сибири и Д. Востока. Показателем кит. миграции являются дан­ ные о выдворении граждан КНР. С марта 1996 по июль 1998 в Красноярском кр. были оформлены документы на выдворение 352 К., имевших просроченные визы и утерявших документы. Несмотря на то что в 1990-х гг. Россию посетило значит, число К., община рос. К. уве­ личилась незначительно. Кроме того, только небольшое число кит. мигрантов пожелало легально остаться жить в Сибири на длительные сроки. К 1995 в Красноярске имели вид на жительство 59 граждан КНР, в регионах востока России было зарегистрировано лишь по неск. десятков рус.-кит. браков. Что касается т. н. нелегал, эмигрантов, то числ. их пока не поддается учету, но к данной категории относятся в осн. не те, кто нелегаль­ но «натурализовался» в России, а те, кто по причине отсутствия достаточных средств или бюрократ, препо- нов не смог или не захотел переоформить вовремя до­ кументы. В нач. XXI в. числ. К. в России достигла 300—400 тыс. чел., в т. ч. на Д. Востоке —25—30 тыс. (10—12 тыс. контракт, рабочих и 10—15 тыс. торговцев). Перепись 2002 официально зафиксировала в России только 34,6 тыс. К. В 2000—01 в страну по контрактам приехало ок. 70 тыс. кит. рабочих. За 9 мес. 2005 для работы на тер. Красноярского кр. юр. и физ. лицами было привлечено 3 299 граждан КНР. 1 565 К., имеющих разрешение на работу на тер. края, работали в кач-ве продавцов- экспедиторов. В это время в крае 10 юр. лиц и 2 физ. лица привлекали граждан КНР для работы в кач-ве овощеводов, всего Упр-нием по делам миграции в крае было выдано 912 разрешений на работу в с. х. Кит. бизнесмены проявили особый интерес к использованию лесных ресурсов, в лесной отрасли в Красноярском кр. в 2005 официально работало 325 граждан КНР. Во всех регионах востока России в 1990-е гг. сформировались обществ, кит. орг-ции. В нач. XXI в. в большинстве городов начали выходить кит. газеты. В Иркутске функционируют Иркутская ассоциация защиты китайских граждан и Китайское об-во по расширению международных связей, в Красноярске конкурируют об-ва «Туанцзе» и «Китайский торговый город». Высокая миграц. и экон. активность кит. диаспоры в совр. России и ее быстрый числ. рост способствуют возрождению в сознании принимающего об-ва стереотипа о «желтой угрозе». Наличие многочисл. этнич. общности К. создает угрозу возможной воен.-полит, и экон. экспансии Китая, нацеленной на отторжение от России Сибирского и Дальневосточного регионов. Однако баланс сил и экон. реалии времени обусловливают необходимость актив, сотрудничества между РФ и КНР. В совр. условиях кит. община на Востоке России является одним из важнейших факторов экон. развития и общеполит. ситуации в регионе и мире. Лит.: Панов А .А . Желтый вопрос в Приамурье. Историко-ста­ тистический очерк. СПб., 1910; Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. СПб., 1912; Арсеньев В .К . Китайцы в Уссу­ рийском крае. Хабаровск, 1914; Романова Г.Н. Экономические от­ ношения России и Китая на Дальнем Востоке XIX —нач. XX в. М., 1967; Соловьев Ф .В . Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма. М., 1989; Чернолуцкая Е.Н. Депор­ тация китайцев из Приморья (1938 г .) //М еж д у н а р . науч. конф. «Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVII—XX вв. / Тез. докл. и сообщ. Владивосток, 1993. Т. 2; Зиновьев В. II. Китайские и корейские рабочие на гор­ ных промыслах Сибири и Дальнего Востока в конце XIX —начале XX в. //В о п р о сы экономической истории России XVIII—XX вв. Томск, 1996; Сухачева Г.А. Хунхузы в России. Отечественная ис­ ториография последней трети XIX в. о проблеме хунхузничества на Российском Дальнем Востоке //Р о с с и я и Азиатско-Тихоокеанский регион. 1996. № 4; Ларин В .Л . Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х годов: проблемы регионального взаимодей­ ствия. Владивосток, 1998; Тренин Д.В . Китайская проблема России. М., 1998; Сорокина Т.Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России (конец 19 — начало 20 в.). Омск, 1999; Бойко В. С. Китайские общины Западной Сибири в 1920-е — 1930-е годы: социально-политическая характеристика / / Актуальные вопросы российско-китайских отношений: история и современность. Барнаул, 2000; Дятлов В .И . Современные торго­ вые меньшинства: фактор стабильности или конфликта? (Китайцы и кавказцы в Иркутске). М., 2000; Гельбрас В.Г. Китайская реаль­ ность России. М., 2001; Дацышен В.Г. Формирование китайской общины в Российской империи (вторая половина XIX в.) / / Д и ­ аспоры. М., 2001. № 2—3; Он же. Китайские мигранты в СССР и советско-китайские отношения во второй половине 1920-х — нача­ ле 1930-х гг. / / Актуальные проблемы Центральной Азии и Китая: история и современность. Барнаул, 2006; Алепко А. Экономическая деятельность китайцев в Дальневосточном регионе России в XIX — начале XX в. //Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 4; Кочегарова Е.Д. К вопросу использования китайских рабочих в золотопромышлен­ ности Дальнего Востока (2 0 -3 0 -е гг. XX в .) //Р о с с и я и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск, 2002; Башк уе ва Е .Ю .