Историческая энциклопедия Сибири I

же призывал не преувеличивать роль Строгановых, а гл. фактором присоединения Сибири считал «брожение русской народной жизни»: «Сибирь — подарок, кото­ рый народная масса преподнесла России». В кон. XIX в. возобновились острые споры о том, какой из летописей —Строгановской или Есиповской — принадлежит приоритет. Пермский историк Л. Л. Дмит­ риев отдавал предпочтение первой, ему возражали С. А. Адрианов и иркут. историк И.И. Тыжнов. В ходе этих дискуссий ученые значительно расширили источни- ковую базу своих исслед-й, введя в науч. оборот немало ценных документов о присоединении Сибири. Спор же о том, какая из 2 летописей основана на более древ, ис­ точниках, в осн. был закрыт трудами С. В. Бахрушина, доказавшего, что обе летописи во мн. базировались на 2 источниках —казачьем «Написании» 1622 и связанном с ним «Синодике ермаковым казакам». Обнаружение и публикация Е. К. Ромодановской протографа последне­ го текста укрепили вывод С.В. Бахрушина. Р.Г. Скрынников в своей монографии о Ермаке пос­ тавил вопрос о передатировке его похода с осени 1581 на осень 1582. Он основывался на документе, опубли­ кованном еще в 1901 Н. Шляковым, согласно к-рому в июне 1581 некий «Ермак Тимофеевич, атаман казацкий» участвовал в нападении на Могилев. А.А. Преображен­ ский и Е.К. Ромодановская не поддержали изменения прежней даты похода, подтверждаемой др. источника­ ми. Вопрос остается открытым. Проблема присоединения и начала освоения Сибири много шире вопроса о походе Ермака. Это прежде всего проблема движущих сил колонизации Сибири, начав­ шейся с зауральской экспедиции горстки храбрых ка­ заков и продолжавшейся в последующие десятилетия и века нараставшими темпами. О важнейшей роли в этом процессе целенаправленной политики гос-ва (наряду с доблестными усилиями дружины Ермака) говорили уже первые историографы Сибири С.У. Ремезов и И.Л. Че­ репанов, но корпус их источников ограничивался устны­ ми преданиями («устными летописями», по Е.И. Дерга- чевой-Скоп), сиб. летописями и нек-рыми гос. актами. Наука XVIII—XX вв., резко расширив круг источни­ ков, поставила вопросы о соотношении политики гос-ва и стихийного движения народ, масс, о роли обществ, сознания этих последних, о путях земледельческого и промыслово-пром. освоения востока России, о хар-ре взаимоотношений русских с этнич. группами сибиря­ ков, о роли внешнеполит. проблем и т. д. Решающую роль в колоссальном расширении кру­ га источников и осуществлении первых попыток их на­ уч. осмысления сыграла работа в Сибири экспедиций, организованных Петербургской АН или с ее участием (см. Академические экспедиции). Самым грандиозным науч. предприятием XVIII в. явилась Вторая Кам­ чатская экспедиция (1733—43); в результате деят-ти ее акад. отряда науч. открытие Сибири стало свершив­ шимся фактом. Комплекс, хар-р имели также акад. экспедиции 1768-74 (Я .С . Палласа, И.И. Лепехина, И .П . Фалька и др.). Начало формирования сиб. И. на науч. принципах связано с именем Г .Ф . М иллера . Фундамент, труд Г.Ф. Миллера «История Сибири» (первые его главы были опубликованы на рус. яз. в 1750 под заглавием «Описание Сибирского царства») написан с использо­ ванием обшир. корпуса источников, собранных ученым во время путешествия в составе Второй Камчатской эк­ спедиции: арх. актов, сиб. летописей, татар, и монг. ис­ точников, данных географии, генеалогии, фольклора, этнографии, лингвистики и археологии (см. Г.Ф. М и л ­ лера коллекция). Источники критически оценены авто­ ром, стремившимся к их рационалистич. толкованию. Благодаря Г.Ф. Миллеру история Сибири с кон. XVI до сер. XVII в. получила четкую хронол. основу. В своей работе ученый доказывал, что в процессе присоедине­ ния Сибири имели место факты как завоевания, так и добровольного вхождения народов в состав России. По его мнению, после разгрома царства Кучума огромную роль в присоединении и освоении новых территорий сыграли пром. люди и следовавшие за ними служилые люди, однако решающей оказалась поддержка этого дви­ жения со стороны гос-ва (посылка в Сибирь служилых «по прибору», стр-во острогов и городов и др.). Достижения сиб. акад. экспедиций, ист. труды Г.Ф. Миллера не могли не повлиять на освещение про­ блемы освоения Сибири историками XIX в. Для С.М. Со­ ловьева, В.О. Ключевского, М.К. Любавского колони­ зация Сибири являлась очеред. этапом извечного дви­ жения рус. народа на восток, земского и государствен­ ного по своей сути, использовавшего традиции рук-ва центр, и мест, властей стихийным движением масс. По мнению М.К. Любавского, в этом продвижении, про­ должавшем практику Новгорода и Москвы, гос-во своей воен. и внеш. политикой, созданием городов и острогов обеспечивало условия для народ, колонизации, а не­ редко и организовывало сами переселения, предписывая в наказах воеводам по возможности мирные взаимоот­ ношения с мест, народами, но одновр. и приведение их под моек, руку вооруж. отрядами казаков. Предыдущая колонизация Камского кр. привела к созданию вотчин Строгановых, к-рые при поддержке Москвы пытались распространить свои владения за Урал и организовали рекогносцировочную экспедицию Ермака. В XVII в. Сибирь была заселена совмест. усилиями служилых людей, Церкви, вольнонародной (пром. и крест.) коло­ низации, рук-во движением народ, масс принадлежало центр, и мест, властей. В трудах Л. Я. Щапова, изв. историка-сибиряка де­ мокр. направления, был поставлен вопрос о решающем значении для освоения Сибири вольнонародной колони­ зации, включая нелегал, ее формы. А.П. Щапов законо­ мерно связал побег в Сибирь крестьян с их стремлением уйти от тяжелого крепостного права, помещичьей собст­ венности на землю, с религ. преследованиями в Европ. России, положив начало изучению феномена урало-сиб. старообрядчества. Он считал, что стихийный процесс освоения Сибири в условиях борьбы с климат, трудно­ стями, использования опыта мест, «племен» привел к неизбежному этнич. смешению с этими последними, к созданию особой «европейско-сибирской» разновиднос­ ти рус. народа. Эти выводы во многом разделяли сиб. областники, и в первую очередь Н .М . Ядринцев. Он подчеркивал, что после похода Ермака и после потока хлынувших за Урал «гулящих людей» прочное освое­ ние Сибири дала лишь земледельческая вольнонародная колонизация. Однако докум. обоснования этого вывода Н.М. Ядринцев не дал. Обоснование значения побега в развитии сиб. зем­ леделия появилось в трудах знатока арх. документов П.Н. Буцинского, отнюдь не принадлежавшего к де­ мокр. И. и подчеркивавшего важность не только воль- нонарод. земледел. колонизации, но и усилий гос-ва и Церкви. П.Н. Буцинский считал, что центр, и, особен­ но, мест, власти реально покровительствовали беглецам, разрешая принимать их на поселение. Историк одним из первых обратил внимание на источники, характери­ зующие быт первых рус. насельников края. С.В. Бахрушин, использовав выводы П.Н. Буцин­ ского, создал с привлечением широкого круга докум. и нарративных источников свою концепцию. Вслед за