Сибирские огни, 2018, № 2
6 МИХАИЛ ТАРКОВСКИЙ ЧТО СКАЖЕТ СОЛНЫШКО? валить березу. Отоптался. Поражаюсь, конечно, как он все делает. Ма- стерски. Со стороны, куда валить, то есть с моей, он двумя резами вы- пилил дольку и выкинул ее моментальным движением шины и не глуша пилы. Потом заорал: «А ну, вали оттуда!» А я положил полусъеденную голову, куснул и пожевал снег, повилял хвостом и снова взялся за голову, крепко сжав лапами. Зазудела, взревев, пила, и Старшой заорал: «Серый! Серый, блин, пшел отсюда! Серый, ко мне! Серый, козел!» Я продолжал держать голо- ву, а когда лесина повалилась, отпрыгнул, предвкушая, как сунусь в нее в поисках белки или соболя. И вдруг что-то сбилось в мире — и падаю- щая лесина замерла с морозным треском, и раздался взрык Старшого, переходящий в кряхтящий полустон. Старшой не бежал к вершине, вы- сматривая соболюшку, а лежал на спине с перекошенным лицом, и левая рука сжимала и разжимала снег. Мутит, но попытаюсь объяснить по порядку. Береза была с развил- кой на конце. Не довел ли Старшой рез, отвлекаясь на меня, мерзлая ли лесина, будучи кривоватой, раньше времени сыграла-скрутилась, подо- рвав волокна и уйдя в сторону от места, куда целил Старшой… Знаю одно: когда она пошла, он глядел на меня и даже кинул в меня верхонку, а в этот момент лесина упала развилкой на другую березу и, съехав по ней, соскочила с пенька и уткнулась в снег под углом. Всем весом. Правая нога Старшого удобно стояла у шершавого комля елки, он не успел ее отдер- нуть, и ее припечатало всей силой падающего мерзлого дерева. * * * За что люблю этих мужиков и с ними пойду хоть куда, хоть под пули — Старшой все как положено сделал. Комар не подточил. Вначале его, видимо, мутило от боли, но он чуть отлежался, дотянулся до пилы и завел. Все ступеньками делал: дернул — не завелась, сыграла на весу без упора, рывка не получилось. Полежал, кряхтя, что-то приговаривая, морща побелевшее лицо. Снова приладился, дернул и, заведя, чуть по- держал на груди, откинувшись на снег. Потом стал пилить, но смотреть было страшно: этот зуд, гулко отдающийся по стволу, упирался, лился в зажатую мякоть ступни. Чтобы легче расшатать, ослабить стволину, он сделал два реза, две чурки, два колена, и самое трудное настало — выбить их свободной ногой, выломить углом и мгновенно вытащить ногу и от- катиться. Из-под березы, которая всем весом съедет, дообрушится. Все сделал. Выкатился. Попробовал встать на четвереньки и ползти — нога не давала, цеплялась. Тогда перевернулся на спину и полз на локтях, под- няв ногу, еще и пилу тащил. Они все в этом. Такие мужики. Еще дверь в избушку открыть надо было. Но дополз. Ногу отеком разбомбило. Резал бродень. Нас позвал. Я лизал ногу. Кусок оленя. Лилово-кровавое.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2