Сибирские огни, 2018, № 2

64 ИГОРЬ МОСКВИН НЕСКОЛЬКО МГНОВЕНИЙ ИСТОРИИ — Вот-вот. И его тоже. Я не намерен ждать. Зови командира и предупреди, что Петр Алексеевич желает с ним беседу иметь. Через некоторое время дверь в Адмиралтейство распахнулась и вы- шел офицер с факелом в одной руке и пистолетом в другой. — Кто здесь буянит? А? — Ты узнаешь меня? — произнес озябший царь, клацая зубами. Офицер осветил лицо Петра, и у него затряслись руки, огонь факела плясал в воздухе. — Да, государь, узнаю. — Кто стоит сегодня в карауле? Офицер доложил, а у самого кошки на душе скребли: царя не пусти- ли, теперь жди беды. Не было счастья да, видно, и не будет. Петр Алексеевич быстрым шагом поднялся на колокольню. Там опу- стился на колени и с четверть часа благодарил Господа за милость в рож- дении наследника. Потом начал дергать за веревки и над городом понесся звон. Когда устали руки, прекратил, спустился вниз. — Значит, — и он назвал фамилии, — заставили государя мерзнуть на морозе? Офицер попытался что-то сказать, но Петр на него цыкнул. — Утром жди в казарме. — Напоследок скользнул глазами по сол- датам и пошел прочь. Офицер молчал. А наутро Петр явился с бумагою в руке; за ним следом, прихрамы- вая, шел Александр Данилыч, держась за ноющие от битья бока. Все же досталось под горячую руку, на конюшне погуляли по нему вожжи. Перед строем государь сам зачитал приказ: часовой производился в унтеры, унтер — в офицеры, а офицеру давался следующий чин. После царь напутствовал: — Продолжайте, братцы, так же строго исполнять мои приказания и знайте, что за это вас ожидает награда. Тесак Санкт-Петербург, 1716 год Иной раз любил Петр Алексеевич, скинув царские одежды, об- рядиться в простого солдата и по кабакам походить да послушать, о чем честной народ беседы ведет. Интересно ему было, как к нему относятся и считают ли его достойным уважения и трона. Надел серый кафтан и через потайную дверь — чтобы никто не ви- дел! — в город. Недалеко от Адмиралтейства кабак был, который мно- гие служивые посещали в свободное от несения службы время. Петр открыл дверь, и ему в лицо так пахнуло пережаренным маслом, луком, мясным духом, что даже в животе заурчало. Царь припомнил, что едал только в обед, и то на бегу: спешные дела не давали спокойно при- сесть.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2