Сибирские огни, 2018, № 2

4 МИХАИЛ ТАРКОВСКИЙ ЧТО СКАЖЕТ СОЛНЫШКО? соболь знает, что его собака не возьмет? Он же, гад, верхом прошел пару кедрин, а потом прыг — и ка-а-ак п о полу вчистит! — Знат, сто кобель не возьмет! — продребезжал дед с позывным Щучье. — Дак я и спрашиваю, дяа Миша, как он знат-то? — Да он, паря, лучше тебя знат… — Ясно, дя Миш! — сказал Старшой. — А как Таган знает, куда я пойду на развилке? — Мужики, вы чо как маленькие? — вмешался бубнящий, будто в колоду, Дашкино. — Вы в курсе, что медведь головой пробует толщину крыши в берлоге? Привстает и пробует! На случай, если через крышу катапультироваться придется! — Да ладно те, Дашкино! Ты с нар давай на путик катапультируйся! А то завалялся. — Ты правильно говорис, Даскино! — прокричал дед Щучье. — Пробует: крепка, нет? Мы раз брали на берлоге, дак он как тёрт скрозь крысу вылетел, аз землю взвил! Это у вас ум. А у ево понятте. — Да чо ты говоришь — медведь… — засоглашались мужики. — А сохат? — А ускан? — крикнул Щучье про зайцев. — Ладно, вас не переслушаешь, — сказал Старшой, попрощался и вышел на улицу с пилой. Он любил березовые дрова за жар и несмолистость. За лето просохшее полено шло с растопкой — завитой каменной берестиной, ко- торую Старшой с хрустом отрывал, и этот утренний звук мы хорошо зна- ли. Береза — особый разговор. Бледно-желтая затеска на ней странно глядится среди снега. Верхний слой бересты отстает лопнувшим пояском, и нежные ошметочки, кудряшки-гармошки теребит ветром. Бывает и по- плотней слоёк, в розовинку. Мы любили кусать, играть ими и, ткнув но- сом под отставшую шкурку, удивляться, какая шершаво-прохладная сама береза и будто влажная. До чего нежна природа, пока не оступишься! А теперь все по порядку. Хозяйственная возня отвлекла меня от тя- гостных раздумий. По случаю праздника мы с Таганом получили по мерз- лой щучьей голове, которую грызли, кровя десны, но с азартом. Таган грыз у избушки рядом с колочной чуркой, а я отбежал подальше, добыв сразу двух ушканов: был застрахован от нападения Тагана на случай экспроприации у меня щучьей головы и присутствовал при хозработах на приизбушечной территории. Потому что Старшой пошел туда же с пи- лой и вовсю отаптывал березину. Я расположился на снегоходной дороге метрах в двадцати, под другой березой, так что видел Старшого с его при- готовлениями, контролировал Тагана и мог в случае его нападения в сжа- тые сроки достичь Старшого, поскольку и туда вела дорога. Удивительно, как хороша в выходной щучья голова, даже самая мерзлая, и как странно бела береза, и как светло-желты опилки на снеж-